Поражающей мыслью раскроется собственный мозг
И свеча, догорает фитиль, и расплавился воск
Погубивший меня и тебя красотой мирозданья.
Век резин и пластмасс заменяет серебряный гроб
До крови разбивая граниты о каменный лоб
В книгах непослушанья.
Перепуганный взгляд раздевает меня до костей
Но тебя не заметят на этом пиру без гостей
Среди мух, тараканов и прочих соседей.
Повисим на петле у запутанных в судьбах царей
Поражая мышленье обычных далеких людей
И зубастых медведей.
Я не слышу тебя, я летаю в симфонии слов
Запирая все двери, но зная, что старый засов
Открывает, срывает завесы над тайной.
Пусть Прекрасной эпохи чтецов вдруг свершился конец
И кумиры великих империй, перстней и колец
Умирают случайно.
Перечеркнутый мир оживает при свете ночей
Под признанием правдой свершения тех палачей
Что рубили, кололи, стреляли, ломали.
То, что Бродскому снилось в кошмарах, я вижу во снах
Разлетаясь на брызги волною, блокнотом в листах
Из дамасковой стали.
Революции кончились мыслью замерзших свобод
Забывая проклятья, копаешь ослепший как крот
Забирая себе все короны других без остатка.
Словно жители этих собраний тридцатых годов
Разбирая на бревна и шпалы любимый мой кров,
Разбиваю палатку.
Век потерянных снов, ожиданий конца, коммунизм,
Замыкая свой круг, слово страшное «Либерализм»
Нам знакомо до боли, но все ж никому неизвестно.
Восхищаться красой этих дам, этой пьяной игрой
Возвышенье владения ложкой и красной икрой
Сумасшедшему лестно.
Раскрывая секреты погибших людей и зверей
Не сумев отворить этих серых железных дверей
Заблудиться, поэту предаться забвенью.
Не найти в себе сил опуститься на обе ноги
Начертав на одежде и коже шальные круги
В этом стихотворенье.
И ударить последней строкой по чужим сапогам
Разлетаясь на пули, снаряды, разрушенный храм
Рассыпаются знания древней бумагой.
Тяжело нам сдержаться в такие моменты от слез
Превращая круги на одежде в движенье полос
Восхваляясь отвагой.
Завершая пути под вагонами, мрак тупика,
Наслаждаясь свободой свобод, на лице старика
Проступает беззубая серость улыбки.
Я хотел рассказать вам о веке резин и пластмасс
Но прибег к ожидаемым всеми законам прикрас
Что считаю ошибкой.
И свободы стремлением выжить тащил, до конца
Все крича, что я смог оживить от сна мертвеца
Перестану дрожать перед жизни холодными днями.
Завершая строку не припомню такие слова
Где я всех обвинял, но признаться, небес синева
Перекрыта дождями.