«Эсмеральда»
Я бы не дал и десяти,
Самых ржавых и грязных сальдо,
Чтобы душу твою спасти.
Дорогая моя Эсмеральда.
На заточенной бритве верхом.
По дорогам слезами умытыми.
Проскакал бы своим стихом,
Затоптал бы тебя копытами.
Я не в силах больше смотреть.
Как томятся в темнице пленники.
Подарила в итоге смерть,
Мне, глупцу и тому священнику.
Фехтовала ты между парами.
Вольным норовом пуританки.
Бить сердца роковыми чарами,
Вот судьба молодой цыганки.
До тебя небеса не видели,
Как бросаются люди с крыш.
Чем же юность твою обидели,
Площадь Гревская и Париж?
Посылал к тебе ночь слепую.
Закружила ножей хороводом.
С легким сердцем себя рифмую,
Я с горбатым, хромым уродом.
Соскоблил протестантский ад.
Весь налет похотливой плесени.
Ну а я откровенно рад,
Что тебя, потаскуху, повесили.
Стал оружьем в руках синода.
Предал веру за сладкие груди,
А слепая толпа народа,
Под утро казнила судей.
Вспоминаю все как сейчас.
Человек под мостом лежит.
Вдруг пустился с чертями в пляс,
Мой святейший архимандрит.
Свесил ноги свои в пустоту.
Подо мною весь мир – собор.
Оттолкнулся и в чистоту:
Не люблю, ненавижу, вздор.
Святый господи, помоги.
Каждой мыслью ее ласкаю.
Я не вижу теперь ни зги.
Пропадаю я, пропадаю.
Парижане! Исчезну прочь.
Купидонам ее не верьте.
За одну только с нею ночь,
Душу продал я ангелу смерти.
Вот он, жизни моей итог.
Не душевнобольной, не лгун.
Верный пес у ее я ног.
Нотрдамский, хромой, горбун.
Я надгробье на Пер-Лашез.
Дно могильной ее траншеи.
Я играю ей полонез.
Веревкой на нежной шее.
Не хватило, стальных оков.
И миллионов блестящих сальдо.
Ну а ты умереть готов,
За ночь, с моей Эсмеральдой?
13.11.2007 г.