у нас были золотые рыбки и они кружили и кружили
в стеклянном шаре на столе возле тяжелых портьер
прикрывавших венецианское окно, и
моя мать, которая всегда улыбалась и хотела, чтобы мы все
были счастливы, говорила мне: «веселее, Генри!»
и она была права: лучше быть счастливым, если ты
способен на это
но мой отец по-прежнему бил ее и меня несколько раз в неделю
пылая злобой в своем шестифутовом теле потому что он
не мог понять что же это такое грызет его изнутри
моя мать, бедная рыбка,
она хотела быть счастливой, ее избивали два или
три раза в неделю, и она просила меня быть веселым:
«Генри, улыбнись! почему ты никогда
не улыбаешься?»
и она улыбалась, чтобы показать мне, как это делается,
улыбалась самой грустной улыбкой
какую я только видел
однажды золотые рыбки умерли, все пять,
они плавали в воде, на боку, и глаза у них
были все еще открыты,
и когда мой отец пришел домой он бросил их кошке
на полу в кухне и мы оба смотрели как моя мать
улыбалась
________________________________________
Charles Bukowski. a smile to remember
we had goldfish and they circled around and around
in the bowl on the table near the heavy drapes
covering the picture window and
my mother, always smiling, wanting us all
to be happy, told me, "be happy Henry!"
and she was right: it's better to be happy if you
can
but my father continued to beat her and me several times a week while
raging inside his 6-foot-two frame because he couldn't
understand what was attacking him from within.
my mother, poor fish,
wanting to be happy, beaten two or three times a
week, telling me to be happy: "Henry, smile!
why don't you ever smile?"
and then she would smile, to show me how, and it was the
saddest smile I ever saw
one day the goldfish died, all five of them,
they floated on the water, on their sides, their
eyes still open,
and when my father got home he threw them to the cat
there on the kitchen floor and we watched as my mother
smiled