Я не убит. Я – буду жить. Здесь – Раменка на месте Черной,
Так пусть безумствует гроза, аллеи парка затопив,
Я в прозелень лиловых роз шагну – коленопреклоненно:
Бывает слаще пуль и шпаг дождливо-сумрачный мотив.
Я не убит. Я только лишь отщелкнул тумблер меж мирами.
В одном умру, родясь в другом – таков закон Лавуазье –
Чтоб снова сочинять стихи, и жить – безудержными снами,
И снова – говорить Bonjour через мгновенье за Adieu.
…Набросит сизую вуаль гроза на раскаленный город,
В лиловых вспышках замесив альтернативность всех миров.
Я не убит… Взамен свинца – июльский ливень льет за ворот,
Я не убит… Я лишь хочу – любви в перинах облаков.
Мне наплевать на этот мир с его повернутой моралью,
Я буду драться с вороньем, покуда только хватит сил…
Вы похороните меня передрассветной мутной ранью,
Пробросив всуе третий тост: «Послушайте, ведь он – любил…»
Я – не убит, пока стихи пристойно списывать в блокноты,
Я – не убит, пока меня с открытым сердцем кто-то ждет.
Я – не убит. И пусть гроза распишет реквием – по нотам.
Я – не убит. Но жизнь моя – вся в пятиструнной рейке нот.