Хотел остаться, но ушел. Не плохо то, не хорошо.
Лишь аромат ее духов себе оставил на рубашке.
Помаду, красную как кровь, и на прощание бумажку,
В которой чувство про нее, в которой долгие слова,
О том, что он ее любил, ну а она не поняла.
Теперь уже и никогда не скажет нужные слова.
Он уходил, хотел остаться, курил, звонил, хотел простить.
Ну, а тебе к чему придраться и что ты можешь запретить?
Люблю писал, бросал окурки и вновь прощал, и оставался.
В рубашке той он до сих пор, и он не хочет раздеваться.
А аромат твоих духов, еще все с ним, и он им пахнет.
Пойми, тогда не видно снов, когда не спишь, когда он чахнет.
Хотел остаться и простить, но понял, что нельзя забыть.
В последний раз, прижавшись к фото, в котором навсегда вдвоем,
Шагнул на край родного дома, черту всего перешагнул.
Она, ни слова не сказав, смахнула слезы не от боли,
Все поняла, все поняла и посчитала смерть за ссору.
Вино схватила, нажралась, орала, будто бы любила,
А он ее забрал к себе, ее тянула спьяну сила.
Шагнула, вслед смеясь и плача: «что вот могу, смотри, смотри»,
И силы до конца растратив, уж падая, кричит: «где ты?»