...И не любить, не быть влюбленной, а просто слушать тишину. И говорить потусторонним, что жить так больше не могу. Жалеть и жаловаться болью, и ветром песни истекать, хоть иногда сочиться кровью, но душу в ней не измарать. Быть может, кто-то скажет, что устала, и мысли едут по прямой, чтоб от себя не отпускала заботу в радость, но Бог мой, куда печаль девать от скуки, куда повесить на крюки мозоль, в которой изругала руки, и сталь, что в сердце как король? О чем же я? Ах да, о боли… Забыто все уже давно. В пути довольно уж агоний, мне проходить еще одно подобное мгновенье б не хотелось, чтобы потом, назло врагам, кидать под тень окаменелость мольбы, но душу не продать, и силы сохранить хоть малость на век короткий, что давно отпущен в эту мира сладость... И мне теперь опять не все равно, что на пути пожну побеги, пойму навеки небосвод своим желанием предвечным умыться в пене райских вод...