***

Покуда мне еще не дали имя,
пока глаза безоблачно ясны,
пока ясны сандаловые сны,
не стертые усмешками чужими,

я буду жить в плену моей луны,
сомнамбула, бродяга, еретичка,
не знавшая, как пафосно смешны
бывают застарелые привычки.

И, может быть, в печальнейший из дней
я с флюгера сорвусь, и дрогнет небо,
и в стебли трав закутается небыль,
и вороны расплачутся по мне –

тогда взлечу подбитым мотыльком,
утру слезу безветрием суконным,
и в облако зароюсь целиком,
и приручу небесного дракона…