Шумных большаков и троп заложник,
Не надеясь на участье пчёл,
Скромный незаметный подорожник
На заре старательно зацвёл.
Скиф угрюмый, росич изначальный
Чтили славу давнюю твою.
Уходя в набег иль поиск дальний,
Новую торили колею
И на пыльных рубежах обочин,
До последней, кажется, версты,
Уцепив корнями землю прочно,
Вырастали странные листы.
Наделённая волшебной силой,
Воинам и смердам хороша,
Раны пропотелые целила
Тёплых листьев добрая душа.
Отдавая соки и поныне,
Ничего не требуя взамен,
По соседству с горькою полынью
Он живёт, вне боли перемен.