(1890-1972)
1)
Вера Инбер
НАША БИОГРАФИЯ
Лошадка добрая моя,
По имени Пегас,
Ты тут как тут, чуть только
Отдам тебе приказ.
Не будь бы этого, беда —
Ходить бы мне пешком.
И только редко, иногда,
Ты молвишь мне тишком:
«Хозяюшка, повремени,
Дозволь передохнуть.
Невыносимые ремни
Мне натрудили грудь.
Путей-дорог не разузнав.
Я попадал в затор.
Карабкаясь по крутизнам,
Я ноги поистер».
Пегашка, верный мой конек,
Друг сердца моего,
Чтоб ты чего-нибудь не мог.—
Не может быть того.
Твоя испытанная прыть
Другим коням пример.
А ну-ка... надо повторить
И взять вон тот барьер...
Но надо думать, как-никак
Настанет день такой,
Когда удастся, мой бедняк,
Уйти нам на покой.
Оставив небогатый кров,
Неприхотливый скарб,
Возьмем с тобой последний ров,
Последний наш эскарп.
Перемахнем через плато,
А там — ручей и луг,
Где будет нами испито
Спокойствие, мой друг.
Старинный рыцарский пейзаж,
Приют усталых душ;
Кому придет такая блажь —
Искать такую глушь!
Живем мы, дней не торопя,
Спокойные душой.
Тревожу редко я тебя
Прогулкой небольшой.
Но чу!.. Из-за кольца лесов
Донесся в наш приют
Какой-то звук, какой-то зов —
И ты уж тут как тут.
«Хозяюшка, поторопись!
Темнеет. Путь далек.
Попробуем сначала рысь,
А там пойдем в галоп».
И снова, юные, как встарь,
Летим, барьер беря.
Горит над нами, как янтарь,
Закатная заря...
И так, покуда не погас
Вечерний этот свет,
Мы неразлучны, мой Пегас,
И нам покоя нет.
Все тот же путь, все тот же кров,
На радости скупой.
И так — пока могильный ров
Нас не возьмет с тобой.
---------------------------------------
2)
Вера Инбер
СДАЕТСЯ КВАРТИРА
Однажды дала объявленье
Улитка:
«Сдается квартира с отдельной
Калиткой.
Покой, тишина. Огород
И гараж.
Вода. Освещение.
Первый этаж».
Едва появилось в лесу
Объявленье,
Тотчас же вокруг началось
Оживленье.
Откликнулись многие.
С вышки своей
В рабочем костюме
Сошел муравей.
Нарядная, в перьях, явилась
Кукушка.
Амфибия (это такая
Лягушка)
Пришла с головастиком
(Юркий малыш!),
Потом прилетела
Летучая мышь.
А там и светляк —
Уже час был не ранний —
Приполз на квартирное
Это собранье,
И даже принес, чтоб не сбиться
В ночи,
Зеленую лампочку в четверть
Свечи.
Уселись в кружок. Посредине
Улитка.
И тут началась настоящая
Пытка!
Что, дескать, и комната
Только одна.
И как это так:
Почему без окна?
«И где же вода?» —
Удивилась лягушка.
«А детская где же?» —
Спросила кукушка.
«А где освещение?—
Вспыхнул светляк.—
Я ночью гуляю,
Мне нужен маяк».
Летучая мышь
Покачала головкой:
«Мне нужен чердак,
На земле мне неловко».—
«Нам нужен подвал,—
Возразил муравей,—
Подвал или погреб
С десятком дверей».
И каждый, вернувшись
В родное жилище,
Подумал: «Второго такого
Не сыщешь!»
И даже улитка —
Ей стало свежо —
Воскликнула:
«Как у меня хорошо!»
И только кукушка,
Бездомная птица,
Попрежнему в гнезда чужие
Стучится.
Она и к тебе постучит
В твою дверь:
«Нужна, мол, квартира!»
Но ты ей не верь.
------------------------------------
3)
Вера Инбер
О МАЛЬЧИКЕ С ВЕСНУШКАМИ!
Бывают на свете
Несчастные дети.
Ребенок — ведь он человек.
Веснушек у Боба
Ужасно как много,
И ясно, что это навек.
Ресницы и брови
Краснее моркови,
Глаза, как желток. А лицо —
Сплошная веснушка,
Как будто кукушка
Большое снесла яйцо.
Кто зло, кто без злобы
Смеется над Бобом.
Соседская лошадь — и та,
Впрягаясь в тележку,
Скрывает усмешку
Особым движеньем хвоста.
И Боб, это зная,
Робеет, хотя и
Ни в чем остальных не глупей.
Он первый из школы
Усвоил глаголы
И нрав десятичных дробей.
Ведь как бы иначе
Решал он задачи
Для девочки с ближней скамьи
Для маленькой Дороти
С бантом на вороте,
Из строгой-престрогой семьи.
И Дороти, ради
Ответа в тетради,
Сулит ему дружбу по гроб.
Но после урока
Домой одиноко
Уходит веснушчатый Боб.
И думает: кто же
К нему расположен,
Понятно, из тех, кто не слеп.
Как выбиться в люди,
И как же он будет
Себе зарабатывать хлеб.
И, лежа в постели,
Грустит,— неужели
Он так-таки в цирк не пойдет,
Где звери и маги,
Которые шпаги
Глотают, как мы — бутерброд...
Но как-то на крыше
Прочел он афиши,
Что фирме Дринкоутер и Грей
Нужны для рекламы
Мужчины и дамы
С веснушками, и поскорей.
Пришел он последний.
Все стулья в передней —
Все занято было сплошь, но
Напрасная проба,—
С веснушками Боба
Тягаться им было смешно.
Дринкоутер и Грей
Поглядел из дверей
На Боба и был восхищен.
Другие веснушки
Шепнули друг дружке,
Что, видно, прием прекращен.
Условия были:
Помесячно или
Полдоллара в день и еда
Из лучшей колбасной.
Спросили: «Согласны?»
И Боб им ответил, что да.
И профили Боба
По ниточке строго
В длину разделили, как флаг.
Один для контраста
Намазали пастой,
Другой же оставили так.
И стало понятно,
Что рыжие пятна
Теперь уже снега белей.
«Леченье приятно,
Образчик бесплатно
На складе Дринкоутер и Грей.
Поверьте успеху!»
И вот на потеху
Всем людям и всем лошадям,
Решимости полон,
Двухцветный пошел он
По улицам и площадям.
Пускай посторонние
Люди и кони
Смеются. Ему нипочем.
Полдоллара — это
Такая монета,
Что в цирк он пройдет богачом.
Но даже в столице —
Стотысячелицей —
Хотя и не часто, но ведь
Бывают же встречи
Такие, что лечь и —
Немедленно же умереть.
И Боб, как картофель
Отрезавший профиль
И на день продавший купцу,
С тактичной, хорошей
Соседскою лошадью
Встретился мордой к лицу.
И в сторону Бобью
Взглянув исподлобья,
Та лошадь заржала смеясь:
«Да это не Боб ли?»
И даже оглобли
Присели от хохота в грязь.
И Боб, уничтоженный,
Обмер до дрожи,
И профиль — не тот, а другой,
Стал розовым очень
От этой пощечины,
Данною честной ногой.
И красный, толкая
Дома и трамваи,
Срывая с одежды плакат
С различными пломбами,
Пестрою бомбой
Влетел он в аптекарский склад.
«Дринкоутер и Грей!
Пред лицом лошадей
Позорно порочить людей!
Мне денег не надо,
Нужна мне помада!
Прощайте, Дринкоутер и Грей.
Я вынесу стойко
Хоть голод, какой кол-
басою меня ни корми!»
И с гордой осанкой,
Без денег, но с банкой
Боб вышел и хлопнул дверьми.
Судьба — лотерея:
Дринкоутер и Грея
Скосили плохие дела,
А Бобу не цирк, а
Веснушечья стирка
Гораздо важнее была.
И с этого часа
Он староста класса,
Он ставит спектакли зимой.
И девочку Дороти,
Лучшую в городе,
Он провожает домой.
----------------------------------
4)
Вера Инбер
СОРОКОНОЖКИ
У сороконожки
Народились крошки.
Что за восхищенье,
Радость без конца!
Дети эти — прямо
Вылитая мама:
То же выраженье
Милого лица.
И стоит пригожий
Дом сороконожий,
Сушатся пеленки,
Жарится пирог,
И стоят в порядке
Тридцать три кроватки,
В каждой по ребенку,
В каждой сорок ног.
Папа с ними в дружбе.
Целый день на службе,
А когда вернется
В теплый уголок,—
Все играют в прятки,
Куклы и лошадки,
Весело смеется
Сам сороконог,
Все растет на свете —
Выросли и дети.
Носится орава
С самого утра.
Мать-сороконожка,
Погрустив немножко,
Говорит: «Пора вам
В школу, детвора».
Но ходить по школам
Невозможно голым,
Согласился с этим
Папа,— ну и что ж?
Мама же сказала:
«Сосчитай сначала,
Сколько нашим детям
Надобно калош».
Для такой работы
Папа вынул счеты.
«Тише, дети, тише!
Папа снял сюртук».
Если каждой ножке
Нужно по калошке,
То для всех детишек
Сколько ж это штук?
«Трижды сорок восемь,
Девять переносим,
Это будет двести,
Да один в уме...»
Захирела печка,
Догорела свечка
Папа с мамой вместе
Счет ведут во тьме.
А когда же солнце
Глянуло в оконце,
Захотелось чаю,
Но сказала мать:
«Слишком много ножек
У сороконожек.
Я изнемогаю».
И пошла гулять.
Видит — в луже тихо
Дремлет аистиха,
Рядом — аистенок
На одной ноге.
Мать сказала плача:
«Аистам удача —
Вот какой ребенок
Нужен был бы мне!
Слишком много ножек
У сороконожек.
Ноги — это гадость,
Если много ног.
Аист — он хороший,
Он одной калошей
Мамочке на радость
Обойтись бы мог».
--------------------------------
5)
Вера Инбер
ТОВАРИЩ ВИНОГРАД
У апельсина кожура
Красней гусиных лап.
На родине была жара,
А нынче он озяб.
Такой тут ветер ледяной,
Что стынут даже сосны.
А он, подумайте, в одной
Обертке папиросной.
Впервые снежных звездочек
Он увидал полет,
Застыл до самых косточек
И превратился в лед.
Покрыт пупырышками весь
Бедняга-апельсин.
Он люто замерзает здесь,
Да и не он один.
Вот персик. Он тепло одет,
На нем пушистый ворс,
На нем фланелевый жилет,
И все же он замерз.
А золотистый виноград,
Приехав ночью в Ленинград,
Увидел утром Летний сад
И кинулся к нему.
Он видел — статуи стоят.
И думал: «Я — в Крыму.
Пройдет еще немного дней,
Загар покроет их...»
Раздетых мраморных людей
Он принял за живых.
Но скоро бедный южный гость
Лежал в опилках, весь дрожа,
А холод резал без ножа,
Терзал за гроздью гроздь.
Но в эту же погоду,
На этом же лотке
Антоновские яблоки
Лежали налегке.
Их обнаженной коже
Морозец не мешал,
И было непохоже,
Чтоб кто-нибудь дрожал.
И самое большое
И крепкое из всех
Сказало апельсинам
И винограду: «Эх!
Укрыть бы вас покрепче
От нашинских снегов,
Да ведь не напасешься
На вас пуховиков.
Но вот что я скажу вам,
Товарищ Виноград,
На юге жил ученый,
И у него был сад,
Где изучал замашки он
Фисташки и айвы,
Где, главное, заботился
Он о таких, как вы.
Чтоб вы росли и зрели
Под ветром ледяным,
Чтобы суровый север
Казался вам родным.
Чтоб было вам, как яблокам,
Не страшно ничего.
Зовут его Мичуриным —
Ученого того.
Ему поставлен памятник
В Москве, мои друзья.
В руке он держит яблоко,
Такое же, как я».
В эту же минуту,
Услышав эту речь,
У апельсинов будто
Скатилась тяжесть с плеч.
И сразу встрепенулся
И счастлив был, и рад,
И сладко улыбнулся
Товарищ Виноград.