В провинции жизнь попроще:
людей меньше, да лучше, а времени – как грязи.
Смотришь с холма – то поля в клетку, то рощи...
Написать идиллию разве?
Выйдешь в переулок, а у завалинки
кучкуется молодёжь.
И в груди засвербит нечто маленькое, –
но так, что совсем невтерпёж.
Закусив раскатанную губу,
отмахиваясь от комарья,
наблюдаешь аборигенов гурьбу,
взглядом – голоден, телом – рьян.
Подойти бы, обнять вон ту, – в джинсах со стразами
(по сельской последней моде),
но ведь оттолкнет, зараза,
еще и даст по морде.
А вдруг подумает: «Житель столичный,
облапит – не беда.
Вестимо, в карманах полно наличных,
папик ещё хоть куда».
И таким макаром позволит всё, что угодно;
пива хлебнув, станет воды тише,
молвит: «Поедем отсель, и будем свободны,
рожу тебе, если пропишешь».
Но это, конечно, фантазии глупые.
Реальность такова,
что не видать ей моей халупы,
на которую давно утратил права.
И пока я в сомненьях стою, –
её обнимает-слюнявит другой,
и она отвечает ему вза-им-но-стью,
выгибаясь дугой.
Так что спешу себе мимо, считая версты ли, мили, и
путая след,
и шепчу: «Любите друг друга, милые»,
будто мне уже тысяча лет.
2008