Но чуда не произошло.
По-прежнему больна,
Задёрнуты гардины,
Глаза, смешливые обычно,
Провалены.
Желанье жить ушло.
А в кухне всё долдонят про малину,
Которая давным-давно сошла,
И, сваренная, в банках – бесполезна,
Но всё равно скребут железом по стеклу...
Все стали чуткими,
Всё ловят с полувзгляда,
В косынках ситцевых парят среди врачей.
Я словно лишний здесь,
Но в тишине ночей
Старинное твержу -
«Не замыкай очей,
Прислушайся,
Прислушайся –
Не надо».
Неделя скоро, неизбежен кризис,
Монашенки явились, суетны:
«Молитесь,
Пусть не верите - молитесь,
Господь молитвы в детские пускает сны».
Неделя миновала,
И, однажды,
Под утро,
Задремав, я ощутил
Ответное движение в руке,
Но не одно,
Но - мало, настолько мало,
Сколь хватало сил …
И, оттолкнувши кресло, как в тумане,
Я засипел, а думал –
Стадион в сто тысяч глоток
Радуется с нами!
Откройте окна, дайте чистый свет!
Ах,приголубьте согбенных монашек,-
В оживший дом
Вступил иной рассвет…
Август 1995г.