Были ретроспективы отчетливы и обозримы,
в них роптали басы и вздымались торжественно своды,
уходили навеки из жизни кромешные зимы,
надвигалась гигантская тень вожделенной свободы...
Но в твоих сновиденьях дремучих, отчаянно белых
много линий напрасных и бликов, мгновенья короче,
в них пугливые шорохи, плески ревнивой купели,
освятившие лживых посулов убийственный прочерк.
Шелестящие мОроки страсти и бред вожделений,
мельтешение душ, источавших предательства запах.
Отчего же я вдруг преклонил пред тобою колени,
изумляясь восходам твоим, уходящим на запад?
Растревожена вкрай, ты не верила, ты вопрошала, -
возгорались глаза, фейерверком вскипали вопросы -
Где ты был... ну откуда ты взялся свободный и шалый?
Видишь: здесь пустота...
пепелища остывшая осыпь.
И тогда я ответил смеясь... -
а душа трепетала
черноклёном,
помеченным в ночь
на Ивана Купала - :
Я не взялся.
Я был -
как бывает трава -
у дороги,
по которой летели
твои
беcприютные
дроги.