Оскудели мы душой своею нищей,
Потеряли облик правды средь теней…
И спала бы навсегда земля кладбищем,
Коли храмы бы не высились на ней!
На земном, застывшем в вечности, погосте
Мы чихаем, вновь вдохнувши горький прах, –
Погощане, но не званые мы гости,
Погощане все мы с ночи до утра!
Мы, материю умершую терзая,
Над курганами возводим терема;
Так стремленьям обреченным нету края,
В небесах от гари с копотью лишь тьма…
Расширяем свой погост мы – нет пределов
Для раскрашенных сколоченных хором,
И немногим лишь достаточно удела
У часовни над кладбищенским холмом…
Все они, по сути, тоже погощане –
Также смертны, также бренны и грешны,
Но не зрят они Спасения в обмане,
За тщетой они не зрят величины!
Уголок свой сделав красным и приметным
Для Господних слез исполненных очей,
Они молятся в своем уделе бедном,
Дух точа острее лезвия мечей,
Чтоб прорвать унынья полог и безмолвья,
С этим духом встретить неба синеву,
И уйти с надеждой, верой и любовью
В ясный свет, оставив сгнившую траву…
А, по сути, все мы жалкие мещане,
Для Творца все одинаково равны,
У церковного подворья погощане
Пред бессмертием небесной тишины.
04.06.08
В Древней Руси словом «погост» обозначали сельский податный округ или центр этого округа, то есть место сбора податей. Со временем на погостах появлялись подворья, кладбища у церквей, жилые дома и постоянные жители. Их так и называли — погощане.