Продолженье хх столетье

Владимир Капранцев
Написано в Советское время.
 
И опять утро, без дождя и хмари
Стопила печь, свела скотину в поле,
Но этот день все ж, дохожу едва ли?
Всё чаще и острее боли.

Но день прошел, в избе тепло родней
Отпили чай, сама всех угощала
Шутили, уходя д о м о й…
Уходим Дунь, до встречи, до Ивана.

Взяла фонарь, наполнив керосина
Пошла на двор и как уж, повелось
Всё запереть и присмотреть скотину,
Тут неотложно всё и началось.

Одна в хлеву и огни глаз овечьих
Робеть теперь, совсем уж - не годится
Тут дай Бог воли, сил мне человечьих,
Вот тут Иван, судьба тебе родиться.

Одиннадцатое сегодня - сентября!
Совсем уж осень, праздник урожая.
Дай Бог нам час, что бы тебя сынок,
Любили на земле и уважали.

На эти испытанья, Божья власть
Живи сынок, я за тебя молила.
И словно, знала, где с тобой упасть,
Вот тут вчера, соломки постелила.

Тут нас с тобой, святые берегут
И может, кончатся на этом - наши лиха.
Сынок терпи. Слышу идут, идут,
Вошла в амшайник, с фонарём Грепиха.

"Ну слава Богу, Дунюшка - случилось!"
Захлопотала, силясь все понять,
"Сейчас в избу" на деле ж, получилось,
Переселились к утру на кровать.
=========================
Смышлёный рос, едва забыв пелёнки
Отведав в лавке, многое на вкус.
Уже тогда, на русой головёнке,
Ты деньги - марки, прятал под картуз.

И этой шутке, в доме были рады
Лишь дураки, собой не хитрецы.
Батя твердил, сыночек, правда надо,
Свои в запас, иметь на леденцы.

Ещё такую, Батя шутку знал
Вдруг говорил, громко деньгами звякал.
Заплачь Иван, я тебе денег дам,
И Ваня, не поддельно - плакал.

Чувство рубля, да это и не плохо
Чем бегать, за скотиною с кнутом
Пожалуй лучше, порешим же кроха,
Ты будешь на Смоленщине, попом!

Дадут приход, служи и будь здоров
Учить тебя, за это я берусь.
И буду ждать, твоих колоколов
И верю, обязательно дождусь.

Послушным будь, ты всем моим веленьям
Мы всё осилим, ежели вдвоём.
Учись, работай, а встанем на колени,
Лишь перед Богом, перед Алтарём!

А чуть подрос, пилой и тесаком
На всю округу, это - было слышно.
Гаврилин сын, из кряжа целиком,
К телеге изготовил дышло.

Гремела слава - мастер! Хоть и мал
Уже ж, не гнулись под ударом гвозди.
И Батя хвастал, это - ж мой Иван,
Когда случалось, собирались гости.

Он говорил о планах и при том
Что видно сыну, многое уметь.
Сейчас вот, только сядем за столом,
Ивана попрошу, с Алешкой спеть.

И пели, как смоляне, без натуги
Что можно, только слушая, вспотеть!
За что потом, таскали по округе,
На именинах, и на свадьбах петь.

А пели, как? Дубинушку народу…
И были люди, вроде бы, счастливы
Но время шло, к семнадцатому году,
Жизнь свои вносила коррективы.

Никто не ведал, чего это - начало?
Какой - то гнев, всё рушил оборзев.
Одно понятно, выпукло кричало,
Кто был ни кем, отныне - станет всем.

Из тех. кто был? Преследуем везде
К тому ж кричат, от Бога отрекитесь.
И батя замер, в этом естестве…
Одно твердил он, сыновьям - учитесь!

Смирял себя и думал над судьбой
От этих мыслей, распирало грудь.
Смотрел и видел, за своей спиной,
Сплошную рану и свой честный труд.

Стояло всё: творенье рук и воли
И кругом жили, вроде б, не в нужде.
Уже ж, по едокам, скроили поле,
Но шли и шли, воззванья к бедноте.

И сказал Батя, что ковать блоху?
В науку только, верю как в икону.
Не без мечты, он вез по большаку,
Сынов учиться, в Тёсовскую школу.

Бежали годы, голодно и зябко
Но крепла, в убеждении семья.
Книги в избе, исписаны тетрадки,
Уж, сколько лет, учились сыновья.

И вновь Иван! Опять его труды
Учась, дерзал, ум и душа не ждала.
Взметнул радио - мачту у избы,
В саду другую, около амбара.

Молва, народ. Работает эфир!
Тому событью, я и сегодня рад.
В 28м мир слушала деревня,
В 34 м, только - Ленинград.
    (Ленинград - радиофицирован)

Заставить ящик, вдруг - заговорить!
Пишу об этом, не из лести,
Там не казаться, надо было быть,
Достойным,этой доблести и чести.

Ум! Божьей милостью в тебе
Лишь он и в свете озарений
Не перед кем и никогда уже,
Нигде! Не падал на колени.

Глубок для нас, неизгладим твой след
Шагая в жизнь, как по стерне.
В такое время? Школу в 10 лет,
Из первых - ты! Заканчивал в деревне.

И в числе первых, уезжал ты в город
Фанерный сделал, овальный чемодан.
Мать говорила, мол куду ж? Так молод,
Отец твердил, что его место там.

Ты в Ленинграде, над деревней мат…
С утра в колхоз, сбирают хомуты.
Теперь всё так, как говорит Игнат,
Что их кричат, разинутые рты.

Коней забрали, сбрую и телеги
Плуги свалили в кучу, под навес.
И каждый день, всё новые набеги,
Не согласись, значит пошел в разрез.

Безумна и ленива голь
Добро гниет, его под снегом - сколько?
Им наплевать, им всё отдать изволь,
Деревне крах! Это - начало, только.

А кулаки? Опять за всё в ответе
Батя писал, что без конца забот.
Иван велю! Бросай дела в буфете,
Переходи, работать на завод.

И ты ушел, керном кроить броню
Одежду, для могучих кораблей.
Теперь погибших и ещё есть в строю,
А сколько их сошло, со стапелей?

Линкоры, Крейсеры, Охотники, Подлодки
Бронекатера, трамвайчики для рек.
За все дела попито, было водки,
Одно тебе названье - человек!

Иван ты русский! В сполохах по небу
Как на Смоленской, когда зреет рож.
Ты дерзким был! Ты равнодушным не был
И не разменял, себя на грош.

Ты рода нашего, неистощимый пласт!
Ты наше знамя, в годах вероломства.
Ты был не просто, флагманом у нас,
Ты лестница, для нашего потомства.

Ну вот и всё, а на Смоленской тихо
Вот, вот, как будто, скоро Божий суд!
Все ж верю, верю, тройкам мчаться лихо,
А петухи молчат - рассвета ждут.

       10 сентября 1977год.