Ночь наливала робкое "прости"
в чернофигурную мерцающую чашу,
а время убегало из горсти -
ты знаешь, я потом его закрашу
углём перегоревшего костра,
золою, остывающей не скоро -
никто, жена, любовница, сестра
поправят нежно на рубахе ворот...