когда хорошо – не пишется, спится по сто часов,
коробками обувными копятся горы слов.
и вот стало лишь чуть хуже – рвется все изнутри,
выхода больше нету ведь, ври себе иль не ври.
и ты садишься, смелый, перед каким листом,
или салфетку смятую гладишь перед крестом,
или крест-накрест чертишь черный себе штатив,
чтобы уже под утро, все себе вновь простив,
кнопку нажать и в пленку впечатать свет,
а то вспомнить-то есть что, а детям поведать – нет.
мне же с тобой не спорится, прячется в челку взгляд,
и пока говорю с тобой – кажется, звезды на нас глядят,
и говорят себе – вон, мол, смотри, каков –
ни тебе лишней площади, ни тебе лишних слов.
ей повезло, наверное, что же ей все не так.
ты на меня оглянешься, нехотя сбросишь шаг,
тигром в страстную пятницу кинешься ревновать
к каждой меня снежиночке, бросишься на кровать,
чтобы меня обдумать, знаки расшифровать,
выводы сделать первые, первый создать порог.
звезды глядят по-прежнему – тонок и одинок.
когда хорошо – так дышится, так бесполезен май,
и на балконе стынет свадебный каравай.
станет чуть хуже – тут же я рысью и до пера,
резать свои сомнения да вышивать мораль.
пленка проявит прошлое – помнишь, тут мы с тобой…
странные наши призраки все еще под землей
шепчутся, вспоминаются, плавают по воде.
когда хорошо, мне кажется – нету тебя нигде.