Составитель и редактор В.Н. Вельможин.
изд-во «Инфра», Тула, 2004
ББК-84 (2Рос=Рус)6
Р-51
© Составление и оформление газета «Щелковчанка», 2004
© Тексты Г.Е. Ривлин
Басня как поэтический жанр стала явлением редким. Может, время такое? Загорецкий из бессмертной комедии «Горе от ума» восклицал: «Ох! басни - смерть моя! Насмешки вечные над львами, над орлами! Кто что ни говори: хотя животные, и всё-таки цари!» Это книга басен подмосковного пола Георгия Ривлина. Увлекательные сюжеты, неожиданные сравнения, парадоксальные выводы и житейская, с лукавинкой, мудрость характеризуют его произведения. Их живой, образный язык позволит читателю получить настоящую радость и обогатить свой мир.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Вспоминаю, как 20 лет назад мы праздновали 50-летний юбилей Георгия Ефимовича Ривлина, директора нашей третьей щёлковской школы. Вернее, он уже был не наш - к тому сроку Ривлин возглавил Алмазовский дом-интернат. Но мы совершенно естественно продолжали его считать нашим директором. Ибо широта и глубина педагогических устремлений, чёткая последовательность в их реализации, безукоризненная порядочность и деликатное отношение к учителям, свойственные Ривлину и так редко встречающиеся среди руководителей школ, не вызывали у нас желания выйти из-под его влияния.
Тогда, 2 ноября 1984 года, за праздничным столом, что накрыли в его честь алмазовские учителя и воспитатели, Георгий Ефимович прочёл такие строки:
Я по годам, как по ступенькам,
То пробегаю, то плетусь,
Как все старею помаленьку,
Слегка лысею - ну и пусть.
Да, пятьдесят, конечно, вечер -
Прекрасный, но темнее дня...
Друзья мои! Готовьте свечи
И не забудьте про меня.
...И прошло 20 лет. Георгий Ефимович за это время стал самым, пожалуй, известным в Щёлкове поэтом. Его басни вызвали благодарный читательский отклик. А публиковались они в газетах «Щелковчанка», «Российский дорожник», «Родники» (г. Мытищи), «Время» и коллективных сборниках литературного объединения «Слово».
Я думал: что подарить на 70-летие учителю, наставнику, товарищу и другу? И придумал подарить книгу его басен. Собрал их и предлагаю читателю. Надеюсь, автору стыдиться не придётся. Верю, что книжка эта будет востребована читателем, а отдельные фразы из неё войдут в народный обиход.
Владимир ВЕЛЬМОЖИН,
главный редактор газеты «Щелковчанка»,
учитель русского языка и литературы.
* * *
Не в рифме и не в деньгах счастье -
Есть счастье в мыслях и словах.
Слова и мысли, хоть отчасти.
Пусть воплощаются в делах.
Труд поэтический нелёгок,
Быть гражданином нелегко.
Тома поэтов с книжных полок
Зовут подняться высоко.
Но как летать, когда не лётчик?
Где крылья взять и где слова,
Чтоб мысли даже между строчек
На жизнь имели бы права?
Тройка
Коренной и пристяжные,
Что в одной упряжке были,
Долго бегали втроём.
Было всё у них путём.
И прогулки затяжные
Совершали пристяжные,
Не считая их забавой.
Но косили влево, вправо.
Был при этом коренной
Масти чисто вороной.
Та, что слева, - молодая,
Очень быстрая гнедая.
Та, что справа, - чуть постарше,
Терпеливая на марше
И в компании желанная.
Масть красивая - буланая.
И комфортно пристяжным
Было в тройке с коренным.
Но однажды коренной,
Сильно брызгая слюной,
От волнения заржал:
«Я красив, силён, удал,
Сил вложил немало в тройку,
Не пора ли перестройку
В нашей тройке провести:
Что-нибудь изобрести?»
«Да, пути нужны иные», -
Согласились пристяжные.
Так заверила гнедая:
«Поддержу тебя всегда я.
Если влево побежим,
Нужен небольшой нажим».
А буланая проржала:
«Все дороги - от вокзала,
Но бежать давайте вправо.
Коренному - слава, слава!»
То есть тут, как ни вертись,
Очень нужен компромисс.
А гнедая заявила:
«Лишь в единстве - наша сила!
Нужно нам стеною встать,
Несмотря на нашу стать».
А буланая заверила:
«Будем все стоять как дерево!»
Подытожил коренной:
«Не согласен ни с одной.
Как бы ни было вам горько,
Разве это перестройка?
Поменяю пристяжных
Для пробежек окружных.
Нет здесь выхода иного, -
Не менять же коренного?!»
Хватит мысли и одной:
Коренной есть коренной.
Идея
Приснился Льву ужасный сон,
Как будто сана он лишён.
Что звери выбрали царя,
Не думая, - от фонаря.
Всему виной был Заяц шустрый,
Сказавший как-то ранним утром,
Кося налево и направо,
Что многие попрали право.
Трезвонил Заяц, обнаглев,
Что в этом виноват и Лев.
Что царь зверей, за всех радея,
Не знает, что нужна идея.
Что очень нужно поскорей
Увлечь идеей всех зверей.
Чтоб звери, каждый день зверея,
Не забывали: есть идея!
Прекрасная идея есть:
Друг друга никому не есть!
И обращаться лишь на вы...
В лесу достаточно травы.
Довольны будут травоядные,
Не будут голодать всеядные!
И Лев подумал, холодея:
«Зачем нам, хищникам, идея?
Такие правила сложны.
А зайцы вовсе не нужны.
Не нужен их речей каскад.
Живут пусть звери, как хотят,
Не думая и без истерий.
Точнее: пусть живут как звери».
Мораль сей басни такова:
И зайцы критикуют Льва.
Мораль есть также и другая,
Её найдёте, в текст вникая.
Зверские законы
Чтобы жизнь была вольготней,
Как-то раз в среде животных
Вздумали писать законы
С целью устранить препоны.
Выбирали по округе,
Зная что-то друг о друге.
Кто-то думал, кто-то - нет,
Всё же выбрали квартет:
Волк - от коз, овец, баранов,
Чтобы не было смутьянов;
Чтоб за тёлками смотреть,
Был представлен там Медведь;
Чтоб не думать ни шута,
Мыши выбрали Кота;
А Лиса прошла от кур -
Обнищала чересчур.
Сел квартет решать задачу:
Как же получить отдачу.
И составил он законы,
Как унять животных стоны.
Чтоб скоту не околеть,
Должен проследить Медведь.
Пусть Лиса займётся курами -
Нет резона быть им хмурыми.
Посчитали, что Коту
Без мышей невмоготу.
В назиданье дуракам
Дали волюшку волкам.
В басне выводы просты:
Нужно всем беречь хребты.
Пусть бараны, мыши, куры,
Тёлки, козы, овцы-дуры
Помнят, доверяя власть:
Как бы после не пропасть.
Как Орёл воеводу назначал
Орёл из птиц себе в угоду
Решил назначить воеводу.
Чтоб останавливал задир,
Хранил среди пернатых мир.
Нашлись не только претенденты.
Но вместе с ними - аргументы.
Сначала древняя старушка,
Неутомимая Кукушка,
Прокуковала: «Всё могу:
Гадать, предсказывать. Ку-ку!»
Сладкоголосый Соловей,
Наследник певческих кровей,
Исполнил трели и рулады:
«Нам кукования не надо!
Нужнее пища и кровать,
Иначе - будем куковать.
Ведь без еды не запоёшь -
Где силы взять, едрёна вошь?!»
Видавший виды Попугай
Заметил, будто невзначай:
«Не так легко найти корма
Немедленно и задарма.
К тому же птица не поёт,
Когда у птицы полон рот.
Умерить нужно аппетит.
Пусть, кто поёт, - не говорит.
Да и поёт не всё подряд -
Лишь то, что люди говорят.
Какие б ни были дела,
Как люди, славит пусть Орла.
Орёл силен, на всё горазд -
По справедливости воздаст».
Окинув птиц орлиным оком,
Орёл изрёк: «Да, мысль глубока,
И я её не отвергаю -
Быть воеводой Попугаю».
Волк- демократ
Обычай издавна таков,
Что пишут басни про волков,
Про их крутой, звериный нрав.
В их рационе мало трав;
Они не скажут: «Будь здоров!» -
И нападают на коров;
Загрызть готовы всех подряд:
Овец, баранов и ягнят.
Но слух прошёл в лесу дремучем
Про тот невероятный случай,
Когда вдруг совершенно даром
Волк стал работать санитаром.
Того, кто повстречался с ним,
Он сразу признавал больным
И назначал ему диету;
А лучшего лекарства нету.
Но если повстречает снова,
То оперирует больного.
И зашумели все подряд:
«Не хищный Волк! Он демократ!
У Волка расчудесный дар:
Он прирождённый санитар!
Больных не всех подряд он режет,
Да и больные, впрочем, те же:
Бараны, овцы и ягнята -
Бесспорный почерк демократа».
В лесу безграмотные звери
Не могут сосчитать потери.
А Волк как врач - ни бе ни ме.
Вот к этой басне резюме:
Как видно, звери без понятия,
Какой бывает демократия.
Лесная дума
Пробудившийся Медведь
Заревел: «Зачем шуметь?
Срочно запретить весну -
Нарушает тишину!
Нам нужна лесная тишь,
Без законов не поспишь.
Утверждаю после сна я:
Дума нам нужна лесная».
Звери думают: «Ну что ж,
Против силы не попрёшь!»
От большого региона
Представляла птиц Ворона.
От посёлков и от сёл
В думу избран был Осёл.
От далёкого далёка
В думу послана Сорока.
От рогатых в думе Лось.
И других там набралось.
Села думу думать дума,
Как в лесу прожить без шума.
К микрофону подошёл
Первым вдумчивый Осёл
И резонно так заметил:
«Шум рождает вольный ветер».
От второго микрофона
Речь прокаркала Ворона:
«Нет! Шумят деревьев кроны -
Это знают все вороны».
Забасил рогатый Лось:
«Ты, Ворона, это брось!
Говори по существу:
Нужно оборвать листву».
Примирила их Сорока:
«Не нужна нам в думе склока».
Так как мудрецы большие,
То на том и порешили:
Лось без лишней суеты
Пусть обгложет все кусты,
А Медведь их пусть сломает, -
В этом выгода прямая.
Что касается весны,
То тут выводы ясны:
Знает даже и малыш,
Что весну не запретишь.
Хозяин и Осёл
Ну до чего упрям Осёл:
На голове теши хоть кол!
Хозяин бегает вокруг
И умоляет: «Милый друг,
Побойся Бога и кнута!»
Осёл - святая простота -
Стоит, ушами шевелит,
Ну не Осёл, а инвалид.
Хозяин, догадайся сам,
Что волю нужно дать ослам.
Осёл не полный идиот
И, если нужно, сам пойдёт.
Награда
Возможно, обшей пользы ради,
Осла представили к награде.
И каждый поддержать был рад:
Осёл достоин всех наград!
Задумчиво, за словом слово
Цедила медленно Корова:
«Когда бы мне возможность дали,
Я б удостоила медали
Осла за то, что он Осёл,
А не какой-нибудь Козёл.
Нельзя ценить всех по уму.
Я заявляю твёрдо: му!»
Был в красноречии силён
Могучий, мудрый, важный Слон.
Он произнёс, слова роняя:
«Я одобряю, одобряю
Осла за то, что он Осёл,
К награде он упрямо шёл».
Гримасу скорчив, Обезьяна
Заметила: «Кто без изъяна?
И ясно всем без лишних слов,
Что он Осёл из всех ослов».
Призналась Зебра: «На Осла
Я сроду не держала зла.
А если всех ценить по морде,
То я Ослу дала бы орден».
Кабан прохрюкал с кислой миной:
«Ценю Осла за ум ослиный».
Кричали многие в экстазе:
«Осёл весьма благообразен!»
В конце концов подвёл итог
Невозмутимый Носорог:
«Друзья, тут выход очень прост:
Ослу доверим важный пост
И этим устраним преграды,
Ослу нельзя быть без награды!»
Козёл и овцы
Овцы сбились как-то в кучу,
Их вопрос один замучил:
«Нужно выбрать вожака!»
Да, задача нелегка,
И решить её непросто.
Перемыв баранам кости,
Прямо скажем, добела,
Овцы вспомнили Козла:
«У него рога длиннее,
И к тому же громко блеет!
Он достаточно богат
И хороший кандидат».
Овцам так сказал Козёл:
«Я от коз своих ушёл.
Козам все равно не выжить.
К овцам быть хочу поближе.
Жить, надеюсь, буду долго,
Не боюсь Медведя, Волка!
Просыпаюсь очень рано,
Стану блеять неустанно.
Разбужу в мороз, в жару...
Выбирайте - я не вру!»
Зашумели овцы дружно:
«Нам такой вожак и нужен!
А достоинствам Козла,
Сразу видно, несть числа!»
Год прошёл, прошёл другой -
Вожак в делах ни в зуб ногой.
Как говорится в просторечье,
И у Козла мозги овечьи.
Козёл останется козлом!
Козла прогнали.
Поделом!
Большой начальник I
Большой начальник, полон сил,
Пришёл, увидел, победил!
На дело и расправу скор,
Придя проверить птичий двор,
Разинул удивлённо рот:
«Откуда в птичнике помёт?!
Зачем на яйцах скорлупа?!
Быть может, птичница слепа?
Почистить некому, наверно.
И пахнет почему-то скверно!
Здесь нужно навести уют:
Пусть яйца петухи несут.
Немедленно, в пределах часа,
Все куры пусть идут на мясо!»
Начальник был не так уж глуп -
Он обожал куриный суп.
Рубль и Доллар
Рублю-бедняге сытый Доллар,
Рыгая, говорит с укором:
«Ты доходяга и дурак -
Тобой оплачивают брак,
О качестве и речи нет,
Какой уж тут авторитет!
Да и правительство твоё,
Как видно, вовсе не тоё.
А если я скажу и грубо,
То ты теперь совсем не Рубль,
Ты от Рубля больная тень,
Мозги, наверно, набекрень...»
А Рубль, несчастный и простой,
С обычной русской широтой
Сказал, открыв в улыбке зубы:
«Если я уже не Рубль,
То и ты мне не Доллар,
Забодай тебя комар!
Ты ещё совсем зелёный,
Мало вас - нас миллионы!
Ты, пожалуй, нам не враг,
Но скажу тебе я так:
Рубль звучит ничуть не хуже,
Утверждаю без прикрас,
Затяну ремень потуже -
Увеличусь в тыщу раз.
Вот тогда задам вам тон,
Как приеду в Ваш-инг-тон!
Вас постигнет Божья кара:
Обменяют все доллары
На российские рубли».
Господи, благослови!
Гусятина
Мужики в конце недели
За гусятиной сидели.
Рассуждая, пили, ели.
Заявил мудрец Пахом:
«При житье-бытье плохом
Гуси толще с каждым днём».
Состорожничал Кузьма:
«Говорила мне кума,
Гуси наглые весьма».
Подытоживал Евсей:
«Жизни нет в округе всей
От гогочущих гусей».
После крепкого вина
Пробудилась мысль одна:
«А гусятинка вкусна!»
Козёл и Курица
На Козу свою Козёл
Был однажды очень зол
И решил: «Рябая Курица
На меня недаром щурится...»
Пышный расчесав камзол,
Он в курятник к ней пришёл.
Заявил: «Привет, Рябая!
Ты такая и сякая,
Я такой и не такой,
Сердце мне своё открой!»
Прокудахтала Рябая:
«Нет, Козёл, я не такая, -
У меня есть муж Петух.
От тебя ж - козлиный дух,
Спать с тобой не сможем вместе
Ни минуты на насесте».
Тут задумался Козёл:
«Да, пожалуй, здесь прокол.
По протоптанной стезе
Нужно вновь идти к Козе».
Приватизация
Трое поделили лес.
Видимо, попутал бес
Верховодивших в лесу:
Хитроумную Лису,
Неуклюжего Медведя,
Волка - давнего соседа.
Чтобы скрыть породу волчью,
Сговорились тёмной ночью
Выделить Медведю треть,
Потому что он Медведь,
А зимой, уставший, спит,
Усмиряя аппетит.
Согласился Волк на треть -
С голода б не умереть,
А за волчий аппетит
Лес, наверное, простит.
И Лисице тоже треть -
Нужно ей хвостом вертеть,
А в норе, как всем известно,
Неудобно, очень тесно…
Остальное - остальным,
Ничего не нужно им.
Ах, какая благодать
Ни за что не отвечать!
Волк в овечьей шкуре
Случайно, может быть, иль сдуру,
Но Волк залез в овечью шкуру
(Проворным был, хотя и старым)
И выступил перед отарой
С большой и вдохновенной речью
Про жизнь нелёгкую овечью:
«Непросто жить в овечьей шкуре.
Я, по своей прямой натуре,
Скажу вам, не кривя душой:
Я друг и праведник большой!
Овечек милых и безрогих
Другим я не позволю трогать!
Пусть будет весь овечий сыр
Не только вкусным, но без дыр.
И доверяйте только мне!»
Живут овечки, как во сне,
И не боятся волчьей стаи.
Но с каждым днём отара тает.
И стали овцы примечать
На стаде смертную печать.
Что предводитель-то не прост,
Выглядывает волчий хвост,
Проглядывают волчьи уши.
Пора уже не только слушать,
Пора овечьими мозгами,
Как говорится между нами,
Пошевелить хотя б немного:
Куда же нас ведёт дорога.
Пришли смиренною толпой,
Задумавшись, на водопой
И стали блеять и стенать:
«Куда девалась наша стать?
Разит кто, будто бы картечью,
Отару дружную овечью?
И предводитель наш не тот -
По-волчьи разевает рот.
Пора нам выработать план,
Толковый нужен нам Баран!
Пусть предводителя он сменит
И всё решит за нас без прений».
Но Волк - известный интриган:
«Зачем вам этот балаган?
Баран и будет им до смерти!
А вы глазам своим не верьте!
Конечно, ваша жизнь не вечна,
Зато живёте вы беспечно!
А если танцевать от печки,
То ведь растут, растут овечки!»
И овцы снова присмирели,
Воды попили и поели,
Идут по лугу не спеша,
Опять умеренно дыша.
Кот и Мышь
Сытый Кот голодной Мыши
Разъяснял, держа за хвост:
«От рубля живёт и выше
Тот, кто попросту прохвост».
«Это слышать слишком горько, -
Запищала Мышь в ответ, -
Мне хотя бы хлеба корку,
А на вас управы нет!
Находясь во вражьем стане,
Нелегко найти приют.
Может быть, котов не станет,
Если мыши перемрут».
Не боюсь быть несолидным:
Мысль стара, сюжет ненов.
Есть усы - ума не видно
У прожорливых котов.
Медведь во власти
Больнее с высоты упасть.
Нашла на Бурого напасть -
Решил: медвежьи ягодицы
Должны на троне быть в столице.
Насытиться там можно всласть.
Медведь взревел: «Иду во власть!
Хочу в себе потешить беса,
В столицу ухожу из леса!»
Стонали звери безутешно,
Но проводили так поспешно,
Как шахматисты ходят в блице.
И вот Медведь сидит в столице.
Там видят все, что у сатрапа
Мохнатая с когтями лапа,
Не может с ней сравниться палка.
Видна суровая закалка...
Добился своего Медведь:
Кругом и золото, и медь,
От пуза - мясо, лучший мёд.
Не первый день, не первый год
Толкует меж собой народ:
«Медведю с трона не упасть -
Страшенную имеет пасть.
Медвежья сила всем видна».
Мораль в начале здесь дана.
Муха и Жук
Как часто помогает случай!
Однажды над навозной кучей
Беспечно Муха пролетала,
Как будто возвращалась с бала.
У Мухи крылышки блестели,
Она была мила и в теле,
Жужжала что-то про себя,
Брюшко и грудку теребя.
И вдруг увидела Жука.
Он поманил её слегка,
Невольно шевельнув усами.
О чём здесь было думать даме?
Сердечко бешено забилось -
И Муха без ума влюбилась.
Жук, как герой в любовной драме:
Крылатый, с длинными усами,
Одетый в золото, большой,
В навозе трудится с душой.
И голос оказался чудным:
"Я в праздник превращаю будни!
Навоз здесь тёплый и густой,
Мы будем счастливы лет сто!"
Живёт с ним Муха день и два.
Однако счастлива едва.
В пустых глазах её - укор,
И тянет Муху на простор, -
Ей Жук наскучил аж до слёз!
А в голове - один вопрос:
"А может быть, намного лучше
Жуки в другой навозной куче?
Не брошу своего, пока
Другого не найду Жука".
Такие случаи нередки.
Однако хрен не слаще редьки:
Жуку придётся жить в печали.
Какая басня без морали?
Мораль сей басни тривиальна:
Такая Муха аморальна.
Какой здесь может быть вопрос,
Когда есть Жук и есть навоз!
Иголка и Нитка
Иголку Нитка укоряла:
«Бежишь стремглав куда попало!
Господь, помилуй и спаси:
Лишаюсь девичьей красы.
Бредём по жизни, бедолаги, -
Сплошные петли и зигзаги,
Как будто выпили вдвоём,
На самом деле только шьём».
Но часто в спорах мало толку,
И трудно уколоть Иголку.
Однако хамству есть предел,
И ангел вряд ли бы стерпел.
Иголка возразила Нитке:
«Напрасно подвергаешь пытке,
И в ухо лезешь, и зудишь.
Молчи, хвостатая, как мышь!
Уж нету сил тебя тянуть,
Прокладывая грудью путь.
Учти, строптивая, во-первых,
Что даже и стальные нервы
Не могут выдержать подчас,
Иссякнет прочности запас.
Заметь к тому же, во-вторых,
Что пользы нет от слов твоих.
Ворчишь напрасно, жизнь кляня,
А жить не можешь без меня.
Я в труд свой вкладываю страсть».
Здесь нитка вдруг оборвалась.
Важный пост
Осёл, вступив на важный пост,
За подчинённых поднял тост:
«За вас я пью, мои друзья!
Вам на работе пить нельзя,
Нельзя начальство обсуждать,
Начальник - и отец и мать!
У вас и так большие льготы:
Вы не сидите без работы.
Чтоб на работе было тихо,
Вам покажу, почём фунт лиха!»
Осёл считал, что эта речь
Должна на подвиг всех увлечь.
И как мыслитель, как гигант
Осёл один знал вариант:
На подвиг ратный и на труд
Подвигнуть может только кнут.
Зерно и Жернова
На мельницу давным-давно
Пришло пшеничное Зерно.
Пришельца разглядев едва,
Вскричали дружно Жернова:
«Привет, Зерно! Входи смелее,
На свете друга нет милее!
Мы за тебя всегда горой,
Хотя и ссоримся порой.
Иди в объятия, желанный!»
Зерно спросило: «Кто здесь главный?
К кому мне подойти сначала?» -
Задумалось и замолчало.
Но, отряхнув свою одежду,
Решило: «Что ж, пройду-ка между!»
Мораль не так уж глубока:
Пусть нет зерна, но есть мука!
Жаворонок и Сова
Проснулся Жаворонок рано
И видит, лишь Сова не спит.
Запел лирическим сопрано
Про то, что он в душе пиит.
Сова во все глаза глядела,
Внимая пению певца:
Какое маленькое тело,
А звуки льются без конца!
Телесной теснотой томима,
Душа из тела рвётся ввысь,
Большой душе необходимо
Смотреть на тело сверху вниз.
А в небе Жаворонок звонкий
Себя и песни предлагал.
И будто бы с магнитной плёнки,
То гимн звучал, то мадригал,
То звуки нежные летели,
То грусть безбрежная плыла,
То неуёмное веселье
Неслось на землю, как стрела.
Что дать могла Сова пииту?
Была лишь телом хороша -
Одним глазастым монолитом,
В котором пряталась душа.
Душа бродила там в потёмках,
От безысходности крича;
И думал Жаворонок звонкий,
Что темноте нужна свеча.
Он пел среди дневного гула,
Где голос слышится едва,
И не заметил, как уснула
Всю ночь не спавшая Сова.
Сове милее гулкий Филин -
Днём спит, а ночью не храпит,
Всё у него в приличном стиле.
Да и зачем Сове пиит?
Козёл и Верблюд
Как много в нашей жизни прозы!
Живут козлы и с ними - козы,
Живут горбатые верблюды,
Есть оптимисты и зануды...
Возможно, в чем-то был не прав,
От блеющей Козы устав,
Козёл по прозвищу Рога
Решил отправиться в бега.
Верблюда встретив на дороге,
Козёл приветствовал: "Безрогий!
Безрадостен верблюжий путь,
Пора, бедняга, отдохнуть,
Идёшь, несчастный бедолага,
Как будто вышел из ГУЛага.
Наверно, горше нет судьбы:
Такие у тебя горбы!"
Верблюд ответил безучастно:
"Привет, Козёл! Не я несчастный,
Не я отправился в бега,
Не у меня растут рога.
У каждого своя дорога".
Таков итог у диалога.
А в басне речь не о дороге,
Не о горбатых, но безрогих,
Не о рогатых без горбов,
Их в нашей жизни как грибов.
Судьба любая дорога:
Пусть нет горбов, но есть рога.
Муха и Паук
Что сказать о Пауке?
Он бывал на потолке,
Иногда и на полу,
Только чаще был в углу.
Там повесил паутину,
Как прозрачную картину.
«Ну уж, - думает Паук, -
Мухи, вам теперь каюк!
А помогут сделать это
Очень прочные тенета».
А назойливая Муха
Любит трогать всё и нюхать -
И попала в паутину,
Как в болотную трясину.
Между прочим, нам для слуха
Не всегда приятна Муха:
Всё жужжит, жужжит, жужжит
И вредна, как паразит.
Страшен и силён Паук,
У него две пары рук,
Да ещё две пары ног,
Тянет Муху в уголок.
«Задушу тебя без рук!» -
Мухе говорит Паук.
Не познав паучьей сути,
Та подумала: «Он шутит!»
А Паук всё тянет, тянет
И в своём паучьем стане
Муху держит, как в тюрьме.
Мухе хуже, чем в дерьме, -
Не летает, не жужжит.
Паутина как гранит:
Не страшны рывки и стук.
Муху погубил Паук.
День леса
Поздним летом, утром ранним
На большой лесной поляне
Без тоски и без печали
Праздник леса отмечали
Звери, жившие окрест,
Пригласив из дальних мест
И зверей, и насекомых,
Но не всех своих знакомых.
Как положено, вначале
Лишь приветствия звучали,
А затем концерт большой
На поляне той прошёл.
Всё прекрасно было, но
Разохотилось зверьё:
«Пусть на следующий год
Праздник веселей пройдёт!
Ну хотя бы во сто крат,
Сколько б ни было затрат!»
И решили поголовно
Собирать налог огромный.
Подготовили программу:
Соловей исполнит гамму,
Просвистит и пропоёт,
Стриж покажет свой полёт,
А Медведь, чтоб видно было,
Демонстрирует пусть силу.
Плодовитый приведёт
Многочисленный помёт.
Тот, кто ничего не может,
Просто пусть состроит рожу.
Чтобы было всем не тесно,
Подготовить нужно место:
В длинную цепную нить
Вырубки объединить.
Лес, конечно, пострадает,
Но задача здесь другая:
Показать лихой размах,
Чтобы все сказали: «Ах!
Ах, каким был славным праздник!
Гастролёров сколько разных!
От простых и до известных!
Сколько света! Сколько места!
Сколько шума, сколько гама!»
Это лучшая реклама!
И не нужно лишних слов.
Меньше леса - больше дров.
А из дров костёр огромный
Засияет ночью тёмной.
Волки будут меньше выть,
Поубавят злую прыть,
И сороки, им под стать,
Будут меньше стрекотать.
Остальной лесной народ
От восторга обомрёт!
Вступит жизнь зверей в лесу
В золотую полосу,
Закипит, забьёт ключом!»
А мораль здесь ни при чём.
Лев
Лев, как известно, царь зверей,
Рёв слышится за сто морей,
Нет никого его мудрей.
Идёт в саванне страшный мор,
Среди зверей пошёл раздор,
Однако живы до сих пор,
Хотя и держатся едва
Благодаря заботам Льва.
На все крамольные слова
Лев наложил такое вето:
«Кто шире пасть открыл за лето,
Четвертовать его за это!
Учёт ведёт моя подружка.
Пусть знает каждый врун иль врушка,
С него слетит не только стружка.
Горластые дождутся кляпа!»
Как у могучего сатрапа
У Льва увесистая лапа.
Поскольку мудро правил Лев,
Затихли звери, поумнев, -
Иные смолкли, околев.
Подорожник и Репейник
В. Н. Вельможину.
Как-то утром в день погожий
Семижильный Подорожник
Укорял Репейника
Со стараньем веника:
«Слишком жизнь твоя легка,
Всё валяешь дурака
И цепляешь всех подряд.
Этому никто не рад.
Нас, живущих вдоль дороги,
Между прочим, очень много.
Шум машин, угарный газ
Озадачивают нас.
Мы, целебные растенья,
Выражаем возмущенье,
Людям помогать хотим,
Голосуем за интим».
Но Репейник-Репушок
Пересилил нервный шок.
Он как истинный репей
От нападок только злей.
Подорожнику в ответ:
«Кто с приветом, тем привет!
Чтобы мысли не угасли,
Пользуйся репейным маслом!»
Тут вмешался брат Лопух:
«Ваши речи режут слух.
Если не хотите горя,
Иногда смотрите в корень!»
Славный Гусь
Гусь - художник и поэт,
И большой авторитет.
Пишет перьями и маслом
О своём гусином счастье.
Верит твёрдо: после жизни
Может послужить отчизне
Телом, перьями и пухом.
Как-то раз, собравшись с духом,
Написал картину, басню:
Он считал, что не напрасно -
Будет удивляться Русь,
Восклицая: «Ну и Гусь!»
Гусь-ортодокс
Гусь часто смотрит свысока,
Душою рвётся в облака,
Чтоб песню спеть: «Га-га, га-га».
Не признаёт другие песни,
От слов в которых очень тесно.
Душа не внемлет им, хоть тресни.
Ну, например, «кудах-тах-тах»
Петь можно только лишь в кустах,
А не в общественных местах.
Иль, скажем, песнь «ку-ка-ре-ку»
Не так проста, как песнь «ку-ку»,
Понятная и дураку.
Немного лучше песнь «кря-кря»,
В ней много букв из букваря,
Но и она поётся зря.
Мораль гусиная строга:
От четверга до четверга
Пусть все поют: «Га-га, га-га».
ИО
Начальник был - и нет его.
Осла назначили ИО.
Осёл за дело взялся рьяно.
Он пригласил к себе Барана,
Раскрыв ему секрет: "И-о!
Не понимаю ничего...
Кудряв ты, друг, к тому же крут,
Тебе не страшен даже кнут.
Хочу, дружок, в кратчайший срок
Громадный совершить прыжок.
Да только вот одна беда:
Не знаю, прыгать-то куда".
Баран готов был дать урок:
"Конечно, прыгать нужно вбок!"
И прыгнул вбок, потом ещё...
Осёл попробовал: "И-о!
Нет, прыгать вбок не для Осла.
Баран, так не пойдут дела".
Затем Осёл позвал Быка
И пожурил его слегка:
"Ты, говорят, здоров как Бык,
А прыгать-то совсем отвык.
Случилась, видимо, беда -
Не можешь прыгать никуда".
Ослу ответил Бык суровый:
"О том не просят нас коровы.
В коровнике жизнь тяжела,
И вся надежда на Осла".
Осёл поддался этой лести
И приказал: "Стоять на месте!
Я буду думать день и ночь
И постараюсь вам помочь".
Но, право, что ждать от того,
Кто не начальник, а ИО?
Муха
«Безобразные дела! -
Возмущалась громко Муха. -
Ведь не жалю, как Пчела,
А меня встречают сухо.
Слышу много разговоров,
Их жужжа передаю.
Ем подряд всё без разбора,
За еду благодарю.
Набивают люди брюхо
От велика до мала,
Ох, несчастная я Муха,
Всюду гонят со стола!»
Кто из мух не верит слухам?
Донеслась до Мухи весть:
Можно в улье мёд понюхать,
А быть может, и поесть.
Будто в улье беспорядки,
Матки в нём передрались!
Полетела без оглядки
Муха смело вверх и вниз...
Мёда ей не перепало.
Нужно мух предостеречь:
Трутней и без них немало!
Вот об этом-то и речь.
Важный Гусь
Возможно, имиджа лишь ради,
Шагает Гусь, как на параде.
Недаром все гусыни рады.
Глаза у Гуся с поволокой,
А у Гусыни Белоокой
Синеют от любви глубокой.
Глаза Гусыни Сероокой
Сверкают страстью и пороком.
Но Гусь глядит бесстрастным оком,
Поскольку он серьёзный, важный,
Высокомерный и вальяжный,
А не какой-нибудь сермяжный.
Задумчивый не по летам,
Он, не застенчивый, не хам,
За что любим, не знает сам.
Морали нет. Есть только грусть:
Зачем так важничает Гусь?
Весёлые гуси
Там, где нужно и не нужно,
Гоготали гуси дружно
Утром, вечером и днём,
Чтоб не думать ни о чём.
Гоготали шумно гуси
О своём отличном вкусе:
«Водоплавающей птице
Лучше больше веселиться!
Даже там, где тишь да гладь,
Можно громко гоготать!»
Мысль проста: гусиный гогот
Веселит. А что в итоге?
Он ни сердцу, ни уму -
Всех съедят по одному.
Ворон и Кукушка
Слышит Ворон на опушке
Кукование Кукушки:
«Быть давно хочу с брюнетом
И не только этим летом!
Ворон, ты мне по душе,
Жить готова в шалаше».
Тот как истинный брюнет
Ей в ответ прокаркал: «Нет!
(То есть по-вороньи «кар!»)
Я уже довольно стар,
К одиночеству привык -
Жизнь короткая, как миг».
Но Кукушка не смолчала:
«Лет хотя тебе немало,
Проживёшь ты жизнь такую,
Как тебе я накукую».
И пустилась куковать:
«Раз, два, три, четыре, пять,
Шесть, семь, восемь, девять, десять...»
Впору уши здесь развесить.
Вот пошёл второй десяток...
К сердцу путь бывает краток.
И на третьем на десятке
Сердцу стало сладко-сладко.
На десятке на четвёртом
Ворон к стенке стал припёртым.
А на пятом он десятке
Был уложен на лопатки!
Но она напропалую
Всё кукует и кукует...
Если слышите Кукушку,
Значит, взяли вас на мушку.
Свинья и Хряк
Свинья поутру улеглась
Привычно в грязь.
Неспешно мысли потекли:
«Как много пользы от земли!
Особенно приятна грязь,
Её используют как мазь -
Даёт здоровье, полноту.
Лечись, когда невмоготу,
И даже просто отдыхай -
Как будто попадаешь в рай,
Притом при жизни и в земной.
А если Хряк лежит со мной,
То ощущаю благодать!
За это можно жизнь отдать.
А вот и Хряк любимый мой
Идёт, чтоб нежиться со мной.
Такой уверенный и сытый,
Нос пятачком и хвост завитый!
Взгляд безразличный, поросячий.
Пришёл на отдых, как на дачу».
Хряк подошёл к Свинье вплотную -
Любил он тоже жизнь земную,
Поесть и полежать в грязи, -
Свинье велел: «Не егози!
Как будто бы стремишься в НАТО,
И так здесь грязи маловато.
С тобою рядом лягу я,
Подвинься, жирная Свинья!»
Лежат довольные в грязи,
Поскольку голод не грозит.
Накормят их и пить дадут,
И прямо скажем, всё зер гут.
Как автор я добавить рад,
Что радость ждёт и поросят.
А чтоб дорисовать картину, -
И тех, кто любит есть свинину.
Человек и Стул
На Стуле сидя, Человек
Сквозь щёлки осовевших век
Смотрел бездумно в пустоту,
Одолевая маету, -
И неожиданно чихнул.
Под ним невольно скрипнул Стул.
Уставший от тяжёлых тел,
Давно терпел он и скрипел.
Тут этот самый имярек,
Довольно грузный Человек,
Привычно вяло проворчал:
«Покой - начало всех начал.
Терпеть скрипучих не могу,
Согнул бы каждого в дугу».
А Стул, не поднимая хай, -
В ответ: «Сиди и не чихай!»
Скрипит, как Стул, честной народ:
Когда чихают - не орёт.
Воинственный Гусак
В большом селе жил-был Гусак,
Драчливее всех забияк.
Завидев вдалеке прохожих,
От злости вылезал из кожи
Он, грозно преграждая путь.
Мечтал за пятку ущипнуть
И неустанно вслед шипел:
«Кто шляется, тот не у дел».
Так жил воинственный Гусак.
Но вскоре сам попал впросак.
Он кончил жизнь довольно просто:
К хозяину явились гости,
А в гости ходят натощак, -
И к ним, на стол попал Гусак,
Под водочку и под коньяк.
Но утверждать я не берусь,
Что вкусным получился Гусь.
Однако съели.
Ну и пусть!
Лесная школа
Всё зверям неймётся что-то...
Например, пришла охота
Им в науках преуспеть.
Закрутилась круговерть:
На поляне, сделав класс,
Звери враз пустились в пляс.
То-то веселы все были!
На поляне мало пыли,
И просторно, и светло,
И пеньков полным-полно!
Можно славно посидеть,
Не сломает и Медведь,
Если даже и малы.
Что повыше, те - столы.
И деревья прошумели:
«Очень правильное дело -
На поляне сделать класс.
Хорошо, что возле нас:
Нам ученье не во вред,
Больше знаний - меньше бед.
Мы подучимся немного,
Если нас не будут трогать,
Что случается порою.
В непогоду всех укроем».
Наплясавшись и устав,
Звери приняли устав,
По которому теперь
Станет умным каждый зверь,
Одолев свою же лень,
Если он не туп как пень.
Поумнеть давно пора.
Распрощавшись до утра,
Звери вскоре разошлись,
Кто-то вверх, а кто-то вниз,
Кто-то вдаль, а кто-то вбок -
Не проспать бы на урок!
Лишь настало утро раннее,
Звери в класс пришли заранее.
Прискакала первой Белка,
Чтобы мыслить ей немелко.
Шёл вразвалочку Медведь,
Чтобы быть проворней впредь.
Прибежал учиться Лось -
Сто вопросов набралось,
Развопросились рога:
«Что такое курага?
Что такое абрикосы?» -
И подобные вопросы.
А ответ даёт наука.
Дятел в класс влетел без стука -
Здесь отсутствовали двери.
Прибежали также звери,
Небольшие и огромные,
Прилетели насекомые.
Птицы в класс садились с лёта.
Поумнеть была охота.
Приползли ужи, букашки,
Прихватив с собой бумажки.
Посчитав, что вышел срок,
Звери начали урок.
Тему первого урока
Разработала Сорока.
Это был урок письма:
«Гласный звук и буква "а"».
Пишет сорок "а" Сорока,
Не урок - одна морока.
Не привыкшие ко лжи,
Ей не верили ужи,
Грустно ползая вокруг:
«Как писать, когда нет рук?»
Дятел, грамотности ради,
Долбит клювом по тетради.
Но усердная долбёжка
Помогает лишь немножко.
Всяк работает по чести:
Белка прыгает на месте,
Потому что не сиделка
Жизнерадостная Белка.
Хитроумная Лиса
Просто извертелась вся -
Чтоб постичь в науках суть,
Нужно всюду заглянуть.
Больше всех старался Лось -
Прямо он смотрел и вкось:
Где ответы на вопросы?
И хотя смотрел он косо,
Но не мог найти ответа
Ни на то и ни на это.
Ничего не шло на ум
Кабану - он тугодум.
Кабанята толстокожи
Понимали плохо тоже;
Не спеша задать вопрос,
Хрюкали себе под нос.
А Медведь неповоротлив,
Он учиться-то не против,
Мысли просятся в полёт,
Только лапу зря сосёт.
Так как был он не у дел,
То уснул и захрапел.
И ему приснился сон:
Будто стал учёным он,
Может сам решить задачу,
Может дать любому сдачу
Или что-то дать взамен,
Как проворный бизнесмен.
Заяц занят был делами:
Хлопал весь урок ушами
И смотрел по сторонам,
Только пользы ни на грамм.
Чтобы был какой-то прок,
Нужен не один урок.
После птичьего трезвона
Повела урок Ворона.
Нудно каркая «кар-кар!»,
Рассуждала про товар:
«Кто товара не имеет,
Должен быть других умнее.
Кто имеет божий дар,
Может получить навар.
Деньги выкупят товар.
Кар-кар-кар, кар-кар, кар-кар!
Бедность тоже не порок».
Так прокаркала урок.
«Деньги, - вторила Сорока, -
Порождение порока,
Даже если и блестят.
В жизни важен результат.
Потому не в деньгах счастье».
Что она права отчасти,
Согласилась с ней Сова:
«Мысль такая не нова,
Суть в количестве большом,
Нужно вкладывать с умом
И трудиться, что есть мочи,
Чтоб использовать все ночи!»
Знаний всяческих ларец
Приоткрыл затем Скворец,
Говорил с учёным видом:
«Если кто кого обидел
Без причины, просто так,
Тот науке злейший враг,
Или нравственный урод, -
Голова его вразброд!
Чтобы стали поумней,
Нужно гнать таких взашей!»
Стало ясно поневоле:
Тяжело учиться в школе.
Наконец итог подвёл
Уважаемый Орёл:
«Если ты стремишься ввысь,
Век живи и век учись!
Но орешек крепче стали».
Звери, птицы так устали,
Что задумались всерьёз:
Кто потянет знаний воз?
Обойдёмся без морали.
Если очень вы устали,
Надоело всё до слёз,
Поднимайте выше нос.
Удав и Кролик
Кролик повстречал Удава
И вскричал: «Удаву - слава!
Славен и могуч Удав,
Он силён, а значит, прав!»
А потом (как будто в скобках)
Кролик всё ж добавил робко:
«То есть, гибок так Удав,
Что не может быть не прав!»
Смерив подхалима взглядом,
Приказал Удав: «Встань рядом!
Ближе, ближе подойди,
Дай прижму тебя к груди!»
Тут, под взглядом цепенея,
Кролик сделался умнее:
Понял он, что и Удав
Не всегда бывает прав.
Только поздно было слишком:
Закусил Удав Крольчишком.
Если встретите Удава,
Не кричите: «Браво! Браво!»
Вас, за Кролика приняв,
Может проглотить Удав.
Кот и кошки
Кот по кличке Бонапарт
Обожает месяц март,
Потому что, как известно,
Кошкам в марте дома тесно.
Только солнышко проглянет,
Кошки, словно после бани,
Хорошеют и поют:
«Кот красив, хотя и плут.
Влюблены в него безмерно,
Пусть он даже и неверный.
Есть в нём шарм и темперамент.
Можно выдвинуть в парламент
За активность и напор.
Кот легко вступает в спор.
Спину выгнув, угрожая,
Постоянно побеждает».
Приготовил Кот подарки:
Чёрной кошке - бантик яркий,
Красный бантик - кошке серой.
Каждой кошке полной мерой
Кот любовь пообещал.
Целый месяц он не спал,
Похудел и подурнел
От весенних трудных дел.
Такова его природа.
На кота весною мода.
Ревнивый Заяц
Утром летним, ранним, гулким
Вышел Заяц на прогулку.
Просыпался тёмный лес.
Посмотрел Косой окрест:
Хорошо в лесу и тихо.
Спят зайчата, спит Зайчиха.
Пробежался Заяц резво,
Он с утра всегда был трезвым,
Помнил дедушкин завет:
Никогда не пить чуть свет.
Но зато любил Косой
Мыться утренней росой.
Вдруг совсем неподалёку
Слышит сплетницу Сороку.
Верещит, трещит Сорока:
Что Зайчиха - лежебока
И не только с Зайцем спит.
На весь лес она шумит
И без умолку стрекочет:
Что и Волк Зайчиху хочет.
Задрожал у Зайца хвост,
Но Косой не так уж прост.
Жизнь пестра, как карнавал, -
Заяц часто ревновал.
Как и всякий эгоист,
Он и сам бывал нечист.
Ревновал Зайчиху к Волку,
День и ночь ей мылил холку.
Подхватившись, Заяц лихо
Побежал к своей Зайчихе,
Заявил с порога так:
«Не такой уж я простак!
Вижу, часто за тобой
Волки гонятся гурьбой.
Ты от волчьей стаи потной
Убегаешь неохотно!
Опоздала как-то к чаю...
За себя не отвечаю!
Задушу тебя с разгону,
Как Отелло Дездемону!»
Что Зайчихе оставалось?
Та ему: «В ногах-то вялость!
Если б гнались за тобой,
Я осталась бы вдовой!
Велика у Волка пасть...
Стае я не отдалась!
Я чиста, как первый снег.
Нас спасает быстрый бег.
Я спаслась от стаи в чаще,
Для меня ты, Заяц, слаще!»
«Ах, да ты уж знаешь вкус!
До тебя я доберусь! -
Зашумел ревнивец в гневе. -
У тебя волчата в чреве!»
И понёс такую чушь,
Что в семье и так семь душ
И что есть хотят зайчата,
Как голодные волчата,
Даже и сама Зайчиха -
Тоже скрытая Волчиха
И рычит с утра до ночи,
Очень уж характер волчий.
Грозный Заяц каждым словом
Наносил удар всё новый,
И слова летели. Кстати,
Многие не для печати.
Что тут было делать с психом?
И решила так Зайчиха:
«Заяц сдвинулся совсем.
Уж давно не сплю ни с кем!
Тошно слушать ерунду.
Лучше к Волку я пойду.
Лучше сразу к Волку в пасть,
Чем терпеть такую страсть».
В том мораль, что у ревнивых
Или комплекс, или вывих.
Курица и Яйцо
У наглых глупость налицо.
Учило Курицу Яйцо:
«Не так кругла, не так сидишь,
Смакуешь благостную тишь,
Не шевельнёшься лишний раз,
Не так высиживаешь нас!
Доколе тяжесть нам терпеть?
Для нас такая тяжесть - смерть!
Мы под тобою, как в тюрьме.
Выносим дружно резюме:
Ура куриному уму,
Но всмятку быть нам ни к чему.
Характер наш неукротим,
Высиживаться не хотим!
Хотим быстрей крутыми стать,
Никто не повернёт нас вспять,
Покрутимся, пока круглы.
Долой куриные мослы!»
Но Курица не так глупа,
Не жаль ей для яиц тепла.
Сказала Курица Яйцу:
«Младенцу наглость не к лицу,
Тебе набраться бы ума,
Что делать, знаю я сама».
Обновление
Российский обновить футбол
Поможет только Интерпол,
Найдя парней из разных стран
Во все команды россиян.
Пусть тренирует иностранец,
И хорошо бы - африканец.
Чтоб негров было большинство
В команде и в запасе - сто.
Они играют головой
И не жалеют таковой,
Сражаясь у любых ворот.
У нас же всё наоборот:
Эффекты разные любя,
В падении через себя
Ногой хотят забить в ворота,
Но мяч не слушается что-то.
А если будет всё как встарь:
В воротах собственный вратарь,
Все футболисты из России, -
То кто тогда страну осилит?
Болото
Лягушка, Цапля и Кулик,
Когда в болото слух проник
О том, что почему-то кто-то
Решил отправиться в болото,
Посовещаться собрались.
Лягушка выквакала мысль:
«Ква-ква, но цель-то какова?
Какая только голова,
Скорей всего у идиота,
Надумала идти в болото?»
И тут же обратилась к Цапле:
«Как вы считаете, не так ли?»
Но Цапле думать неохота:
«Да пусть хоть все идут в болото».
Тут Цаплю поддержал Кулик,
Болото он хвалить привык:
«Наверно, с птичьего полёта
Болотом очарован кто-то,
Пожить мечтает в нём немного,
Но только где сюда дорога?
Гостям должны мы помогать.
Неплохо выложить бы гать».
А Цапля - против: «Устаю, -
Я на одной ноге стою,
И слушать мне вас надоело!»
И в сей же миг Лягушку съела.
Кулик подальше отлетел
От этих неподсудных дел.
Терять не нужно время, братцы,
Когда нет смысла совещаться.
Муха и Философ
Посмотрела Муха косо,
А под ней сидит Философ.
Как обычно, не у дел,
Он под мухою сидел.
А она на потолке,
Прямо скажем, налегке,
Как не подобает даме,
Продвигалась вверх ногами.
Был Философ очень умным,
Он с учёным видом думал:
«Разве Мухе невдомёк,
Что под нею потолок?
Он, конечно, и над ней...
Снизу многое видней!
До чего дебильны мухи,
К поискам учёных глухи.
Или мухам жизнь обрыдла?
Им варенья бы, повидла.
Чтобы жизни смысл усечь,
Лучше на спину мне лечь».
Муха думала при этом,
Что Философ-то с приветом!
Он в своём уме иль - вне?
Вздумал ползать на спине.
Зажужжала нудно в ухо:
«Ползать можно лишь на брюхе.
Ты лежишь, себя губя,
Неудобно за тебя».
Но Философ отмахнулся,
На бок вяло повернулся,
И, уткнувшись в стенку лбом,
Уж не думал ни о чём.
На поверхности мораль:
Посмотри сначала вдаль,
А потом и в потолок,
Вниз, назад и даже вбок.
Волк-контролёр
Как рэкетир, Волк-контролёр
Опасен, жаден и хитёр.
Однажды, встретив Муравья,
Волк прорычал: «Рассержен я -
Куда, разиня рот, ползёшь,
Как паразит, как клоп, как вошь?!
Опять стремишься по прямой,
Когда велел я - по кривой?!
А груз совсем не по тебе.
Гляжу - и мне не по себе.
Сужу как Волк и контролёр,
Что крадучись ползёшь, как вор!
Дым не бывает без огня.
Тебя обязан сцапать я».
И наступил небрежно лапой.
Однако Муравья не сцапал.
Хоть Волк и сильно наступил,
Но Муравей не завопил,
А тихо продолжал ползти
По муравьиному пути.
Мораль здесь всякому ясна:
Кому тропа всегда тесна?
И кто считает до сих пор,
Что если труженик, то - вор?
Большой позёр и резонёр,
И просто лодырь-контролёр,
Как только он получит власть,
То ею пользуется всласть.
Ворона и Лисица
Сыр выпал -
с ним была плутовка такова.
И. А. Крылов.
Ворона где-то сыр стащила
И положила на сучок.
В предусмотрительности - сила.
Сидит Ворона и - молчок.
Не увидала бы Лисица
И не учуяла бы сыр.
Тем более, как говорится,
Она проныра из проныр.
Глядит Ворона и боится,
Из осторожности не ест.
И дождалась: пришла Лисица -
Гроза ворон и здешних мест.
И надо же тому случиться:
Качнулась ветка невзначай.
Упавший сыр схватив, Лисица
Съязвила: «Ветку не качай!»
Ворона, сыр свой проворонив,
Растерянно смотрела вниз,
Хотела броситься в погоню,
Но безопасней компромисс.
Ворона каркнула: «Как скверно
Чужое брать! Отдай назад!
Неправый путь - он и неверный
И лёгкий лишь на первый взгляд».
Сперва Лисица растерялась,
Хотела сыр назад вернуть,
Однако, поразмыслив малость,
Упрямо продолжала путь.
«Да подавись ты этим сыром! -
Ворона каркала ей вслед. -
Будь проклята навеки миром,
Прощения воровке нет».
Участники житейской драмы,
Клянём в бессилии себя;
Когда беда случится с нами,
Подчас бездействуем скорбя.
Аттестация
Аттестуемый Козёл
К пожилой Козе пришёл.
Как Козёл немолодой,
Потрясая бородой,
Он проблеял со слезой:
«Я для многих был грозой,
А теперь в своей судьбе
Не пойму ни ме, ни бе!
Натянулась жизни нить,
Не вели меня казнить!»
Успокоила Коза:
«За тебя я, милый, за!
Не грусти и не казнись,
Если падают, то вниз.
Поднимайся на пригорок,
Путь твой крут и очень долог.
Ты со всякими врагами
Можешь справиться рогами!
Только будь в себе уверен:
Ты Козёл - не сивый мерин!»
И воспрянувший Козёл
К молодой Козе ушёл,
Посчитав, что он неплох.
Жаль, однако: вскоре сдох.
Что сказать здесь о морали?
Если вас аттестовали,
Миг блаженный снизошёл,
Не скачите, как козёл.
Уж и Гадюка
После долгих зимних стуж
Пробудился старый Уж.
Поглядел бесстрастным оком:
От норы неподалёку
Не спеша ползёт Змея.
Уж подумал: «Вижу я,
Кто-то там ползёт. А ну-ка!
Э, да это же Гадюка!»
Зашумел: «Привет, соседка!
Жаль, что видимся мы редко.
Приходи, приму без звука!»
Так ответила Гадюка:
«Приползу к тебе в нору,
Коли завтра не помру».
«Да, - подумал старый Уж, -
И Гадюке нужен муж.
Вот уж высохла, как тень».
А на следующий день
Истощённая Гадюка
Заползла к Ужу без стука,
Описала тихо круг,
Обвила Ужа без рук,
Прошептала: «Милый Уж!
До чего ты неуклюж.
Обнимай меня смелее,
Я с тобой от страсти млею!»
Развлекался Уж с Гадюкой,
Хоть она была и злюкой.
Потянулась будней скука,
Стала нервничать Гадюка
И шипеть: «Ленивый Уж,
Если взялся ты за гуж,
То тяни уж до конца
В поте своего лица!»
И тянул он лямку эту,
Но пришёл конец и лету.
Срок медовый очень мал.
Уж под зиму задремал,
А Гадюке стало душно,
Уползла она в гадюшню.
Как ползущая змея,
Жизнь - кривая колея.
Орангутан и мартышки
Известно всем не понаслышке,
Жить любят весело мартышки
И обожают есть бананы
Мартышки и орангутаны.
Хотелось бы Орангутану
Любить прекрасную путану,
Но понимал, что это слишком, -
Он больше нравился мартышкам.
Так рассуждал Орангутан:
«Конечно, это не фонтан,
И я, пожалуй, не мальчишка,
Чтоб мне понравилась Мартышка.
Однако также нет резону,
Чтоб бегала она к Гиббону.
Поскольку он с его умишком
Не должен нравиться мартышкам».
Хотя смешной Орангутан
В любви большой-большой профан,
Но понимали и мартышки,
Что не дано читать им книжки.
Зачем премудрость обезьянам,
От суматошной жизни пьяным?
А между тем Орангутан
Не пьёт вина, не наркоман.
Когда же он берёт Мартышку
Легко и бережно под мышку,
То держит крепко, как капкан,
Великий дон Орангутан!
Петух и Курица
Петух с утра заголосил
Из всех своих бойцовских сил:
«Вставайте все, кому пора,
И те, кто поздно лёг вчера,
И те, кто мало видел снов!
Я петь для вас для всех готов!»
Проснулась Курица не вдруг,
Сон для неё - почти недуг.
Насест - не лучшая постель,
Курятник - это не отель.
Так прокудахтала она:
«Я ночку провела без сна!
Не сон - сплошная дремота.
Нет, на насесте жизнь не та.
А ты, бессовестный Петух,
К страданиям куриным глух!
Ты не любовь внушаешь - страх!
А я хочу, кудах-тах-тах,
Жить так, как многие живут,
Чтоб был в курятнике уют,
Хороший запах, чистота.
Хозяйка, видимо, не та.
И сам ночуешь кое-как,
Курятник наш как бивуак.
Тебе бы только горло драть,
Как будто возглавляешь рать.
На самом деле ты, Петух,
Не генерал и не пастух,
Веди себя чуть-чуть скромней!»
Петух ответил: «Мне видней!
Вставай, невзрачная моя!
Со сна сама ты не своя.
Любуйся на мою красу!
Тебя за холку потрясу,
Вот закудахтаешь тогда!
Пожалуй, слишком ты горда.
У каждого своя юдоль:
Кто поперёк идёт, кто вдоль;
Кто стережёт, кто спит в ночи;
Кто утром будит, кто молчит.
Кому-то быть всегда в пути,
Кому-то яйца лишь нести,
Затем высиживать цыплят...»
Кто чем богат, пусть тем и рад.
Кобель и Сука
Возможно, и не шутки для
Про Суку речь и Кобеля.
Брехала Сука Кобелю:
«Тебя лишь одного люблю!
Все остальные кобели
Меня добиться не смогли.
У кобелей собачий нюх,
Я их не выношу на дух.
Мне хорошо с тобой вдвоём.
Но ты легонек на подъём:
Когда других завидишь сук,
Со мной общаться недосуг.
Кобель бессовестный, нахал!»
Кобель на это возражал:
«Быть может, ты забыла, Сука,
Но для меня такая мука,
Как вспомню те былые дни.
Лизали в очередь они
Тебя, безмолвную, тогда!
Нет, не забыть мне никогда
Ту свору наглых кобелей!
Я оказался их сильней,
Да и удачливей в бою,
Чтоб Суку заиметь свою.
Теперь тебя, как клад, храню,
Как будто заковал в броню,
И защищать всегда готов
От кобелей и от котов.
Когда других увижу сук,
То знаю: кобели вокруг
Сейчас же давятся слюной,
Готовы драться и со мной.
Сражаться буду до конца -
Пусть знают храброго бойца!
Чтоб постоянно жить в тиши,
Люби меня и не бреши.
А то, что было, то прошло!»
Язык брехливый - помело.
Куда везти с поклажей воз?
Да только воз и ныне там.
И. А. Крылов.
Однажды, Лебедь, Рак да Щука,
Лиса, Медведь, борзая Сука
Опять взялись за тот вопрос:
Куда везти с поклажей воз?
«Неплохо было б в облака,
Но нереально всё ж пока, -
Заметил Лебедь вдруг. - А ну-ка,
Как нам советует наука?»
«А не советует никак, -
Ответил памятливый Рак, -
И я, признаться, был бы рад
Немного отступить назад».
С ним молча согласилась Щука.
Но против выступила Сука:
«Назад для нас дороги нет!
Пускай Лиса нам даст совет».
Лиса, однако, промолчала.
А Щука горько прошептала:
«Куда везти с поклажей воз,
Не знает даже Минводхоз».
Медведь взревел: «Срази нас гром,
Друзья, давайте напролом
Пойдём, не думая, не унывая,
Авось да вывезет кривая!»
Услышал рык Медведя Бык.
Задрал свой хвост и напрямик
Помчался, позабыв о сраме.
Упёршись в дерево рогами
И дерево не одолев,
Он на него направил гнев:
«Как можно мчаться напролом,
Когда деревья здесь кругом?!»
И стал Медведя поминать
И в бабушку, и в душу мать:
«Медведю что? Он без рогов!
В берлогу лёг - и был таков.
Нам остаётся суета...
Нельзя нам в жизни без кнута!
Зачем деревья нам ломать?
Пастух для нас почти как мать.
Огреет, может быть, кнутом,
Но в стойло отведёт потом!»
«Ну и Медведь, - подумал Рак, -
Большой зверюга, но чудак.
Притом Медведь - на букву «эм»
И спятил, видимо, совсем.
Зачем повёл всех напролом?
Ну не Медведь, а дурелом.
В берлоге лучше бы лежал...
Такой безрадостный финал.
Доколе нужно повторять.
Что если двигаться, то вспять?
Назад-то знаем мы дорогу.
Пусть неизвестности тревогу
Заменит нам родимый дом,
И стены помогают в нём.
Да жаль, не слушают меня,
Неторопливость не ценя,
И ищут, кто же виноват?
А виноваты все подряд.
Но только поиски не впрок,
Когда из тысячи дорог
Не приглядели ни одной.
Не глупость ли тому виной?
Не думая, нельзя идти,
Должна быть цель в конце пути.
Нельзя ломиться напролом!
Коль обмарались, - поделом.
Неутешительный итог:
Медведь себе поранил бок,
На сушу Щуку занесло,
А Лебедь ободрал крыло,
Я второпях сломал клешню.
Всех больше Суку я виню -
Назад всегда дорога есть!
Пускай постигнет Суку месть
И отчуждение зверей;
Все беды от неё! Ей-ей!
И неурядиц полоса.
Не промолчала бы Лиса,
Пошло бы всё наоборот,
Назад пошли бы - не вперёд.
Теперь расхлёбывать пора.
А бед-то целая гора.
Кто будет разгребать дерьмо?
Не разгребается само.
Вот говорят: Лиса красива,
Хитра, приветлива, игрива!
И даже будто бы Лиса
Творит любые чудеса.
Неужто, правда, всё при ней?
Однако вижу: нет клешней!
А хвост, по-моему, велик.
Годится лишь на воротник.
И ошибиться не боюсь:
Едва ли хороша на вкус.
На свете много есть чудес,
Но Рак - везде деликатес!
И тот, кто выпить не дурак,
Считает: к пиву нужен Рак.
А Лебедь, безусловно, сноб.
Что по лбу Лебедю, что в лоб.
Ему бы вверх, затем на юг,
Потом назад. Порочный круг.
Готов кружиться без конца,
Чтоб в поте своего лица
Вскружить всем голову вконец.
Лишь беспокойство для сердец,
Сплошная боль для головы.
Все птицы, видно, таковы.
Им прежде небо подавай.
Но разве есть у неба край?
А землю обойти вокруг
Мне лично просто недосуг.
Да и летать - не мой удел».
Рак замолчал и покраснел.
Медведь, прослушав рачью речь,
Не захотел в берлогу лечь -
Упрямо Раку возразил:
«Я самый умный из верзил.
Мы наломали много дров,
Но будь спокоен и здоров.
Зимой дровишки всем нужны -
И из осины, из сосны,
И из берёзы, из ольхи
Дрова, бесспорно, неплохи.
Итак, не нужно унывать:
Из сучьев сделаем кровать.
Еловый лапник так хорош,
Что как заляжешь, так уснёшь.
Прекрасно жить средь сладких снов -
Спросите даже у ослов.
Они, конечно, подтвердят,
Что сны милее во сто крат,
Чем то, что видишь наяву.
Вот почему вперёд зову!
Не знаю только, где перёд.
По жизни нас судьба ведёт!»
Медведю Сука подвывала:
«Вперёд продвинулись немало,
Однако много и вреда:
Пошли вперёд, да не туда.
Зову теперь идти за мной!
Ты, Миша, кажется, больной.
Пора тебе уж на покой.
Поскольку ты такой-сякой,
То замолчи и чтоб ни звука!
Я Сука или же не Сука?»
И продолжала: «Тяв-тяв-тяв!
Необходим нам Волкодав
Для наведения порядка.
Он обладает мёртвой хваткой!
Так переполнен чувством долга,
Что не боится даже Волка!
Куда бежать, прекрасно знает,
Тягаться может с целой стаей,
Пока не выбьется из сил.
Прямолинеен, как дебил!
Всегда всё знает наперёд,
А если нужно, то помрёт,
Что отмечаю неспроста:
Большая в этом красота.
Я заявляю: Волкодав
Всегда, во всём и всюду прав.
А тех, кто произносит речи,
Он убивает иль калечит».
Медведь подумал: «Ну и Сука!
Пройдёт без шороха и стука.
А если тявкнет что с утра,
То тут уже не жди добра.
Ведь это страшная забава -
Позвать на помощь Волкодава.
Идя на поводу у Суки,
В крови запачкать можно руки.
И потому, пожалуй, лучше
Совсем не слушать речи сучьи».
Лиса с Медведем солидарна:
«Борзая Сука так коварна,
Что норовит схватить за хвост!
Давно пора ей на погост.
Она горластая весьма,
И очень много в ней дерьма.
Не закрывает Сука рот,
Её холера не берёт,
И не берёт её чума.
Хватает Сука всех сама,
Ведёт охотников с собой,
Ведёт вперёд на смертный бой.
Они за нею напрямик, -
Чтоб заложить за воротник.
За все страдания и муки
Когда-нибудь ответят Суки».
Лиса с придворным этикетом
Считала, все вокруг с приветом:
«Рак не чудак - наоборот,
Но ходит задом наперёд.
Когда он двигает клешнями,
Трещит, наверно, за ушами.
Сложён он хуже, чем рахит,
И не поймёшь, куда глядит.
Глаза на столбиках воздеты,
Как будто спрашивают: «Где ты?»
Всё впереди, а сзади пусто,
Как перевёрнутая люстра.
Короче, он не Рак, а бука!
Недалеко ушла и Щука.
Извилин в щучьей голове -
Одна всего лишь или две.
А мыслей щучьих - ни одной!
Где Щуке взять их под водой?
Поддакивать ума не надо.
Промолвит что-нибудь и рада.
На суше Щука еле дышит -
В воде как будто бы под крышей.
Вот почему стремится с ходу
Нырнуть в спасительную воду.
В реке не нужен Щуке мост,
Спасает Щуку щучий хвост.
Он служит для неё рулём,
Не лезет Щука напролом.
Зубастых, хитрых, хищных щук
Ловила я по десять штук!
Поймать рыбёшку с кондачка
Нельзя без лески и крючка.
Чтоб вытащить из речки Щуку,
Неплохо лисью знать науку!»
Со зла, а может быть, со скуки
Так думала Лиса о Щуке.
Лиса слыхала от людей,
Что обожают лебедей
За гордость, плавность, красоту,
Но слушать ей невмоготу,
Поскольку рыжая на всё
Имеет мнение своё:
«Ну разве это красота?
Походка Лебедя - не та!
И шея как немой вопрос!
И хвост весь перьями оброс.
Причём и при плохой погоде
На берег Лебедь не выходит,
Плывёт от берега вдали.
Встречаться лучше на мели!
Какая может быть ля мур?
Ему предпочитаю кур!
Считают все: Медведь - мой друг,
Но мне дружить с ним недосуг.
Медведь - чудак и даже комик.
Любую силу сила ломит.
Берёт других он на испуг,
А сам борзых боится сук.
Медведь силён, он силы раб,
Лохмат и очень косолап.
Медведя видно по походке:
Идёт, как будто выпил водки,
Распространяя сильный запах.
Шагает и на задних лапах.
Бредёт по лесу, как хромой,
Не думая и по прямой,
Не пользуется в речке бродом,
Готов в дупло залезть за мёдом».
А Лебедь думал без помех,
Что в небе ждёт его успех...
Глядел вниз Лебедь свысока:
«Да, на земле жизнь нелегка!
Всё мельтешит, все мельтешат,
Всё невпопад, все невпопад.
То грязь, то снег, то листопад.
Я на земле воде лишь рад.
Люблю поплавать по воде,
Люблю подумать о еде.
Люблю взлететь и в облака,
Там не валяют дурака.
Вот где свобода и простор!
Вот где не слышен всякий вздор!
Где небо синее, там тишь,
Летишь спокойно и летишь».
А Щука, разевая рот,
Попала вдруг в водоворот,
Не понимая почему.
Ни сердцу это, ни уму -
Такой внезапный поворот.
Злорадствует речной народ,
Что Щука катится на дно.
А Щуке вовсе не смешно.
Бывала Щука и на дне,
Бывала даже на блесне,
Однажды попадалась в сеть
И на крючке пришлось висеть.
Она уверена в себе,
В своей чешуйчатой судьбе.
Портретов видим здесь сполна -
То грязь, то тучи, то волна.
На небе, на земле, в воде,
Коль нет ума, то быть беде.
Как стать знаменитым поэтом
Известным можешь стать поэтом
И знаменитым тоже стать,
Хотя отсутствует при этом
Таланта бледная печать.
Пиши с утра в четыре строчки
Стихи про солнце и любовь,
Пиши про секс и женщин ночью,
А днём другой сюжет готовь.
Но, впрочем, можно без сюжета
Любовь и женщин восхвалять.
Немало есть таких поэтов,
Чья суть кончается на -лять.
Пиши в три строчки трёхэтажным,
Труды, поверь, не пропадут:
Для бурной славы, прямо скажем,
Всего важнее пересуд.
Добавь эпитетов ядрёных,
России их не занимать,
Они стреляют, как патроны,
Когда кругом и тишь, и гладь.
Когда эпитеты иссякнут,
Сгорит пороховой заряд,
Тогда без исправлений всяких
Пиши, как люди говорят.
Когда ни мыслей, ни сюжета
Не знаешь, у кого занять,
У тёщи попроси совета,
Ведь ты у ней любимый зять.
А если тёща не поможет,
И даже не поможет тесть,
Не надо делать постной рожи -
Ещё путей немало есть.
Пиши в две строчки парапетом,
Словесный городи забор,
Всё то используя при этом,
Что не встречалось до сих пор.
Кто виноват, что ты не гений?
Кто виноват, что не поэт?
Кто из поэтов без гонений
Сумел завоевать сей свет?
Кто из поэтов без порока?
Его находят между строк...
Кто знаменитым стал до срока?
Но можно прозевать свой срок.
* * *
Стихи в виски стучат упорно,
Рождая мысли в голове.
Но смысл их кажется мне спорным,
Как убеждения в Литве.
И нет восторга озарений,
Нет музыки обычных слов -
Преобладает дух осенний,
Да и контекст уже ненов.
Всё те же рифмы повсеместно
Лежат в придуманной канве,
Но мыслям между слов не тесно,
Как осенью цветам в траве.
Поэтов малых и великих
Вблизи пытаюсь разглядеть,
Когда мелькают рифмы-блики
И золотом сверкает медь.
Когда немыслимые чувства
Поэта полнят и пьянят
И мыслей чувственное буйство
Стихи выстраивает в ряд,
То здесь, напрасно слов не тратя,
С поэтом не вступая в спор,
Замечу кстати иль некстати,
Что чувств и мыслей перебор.
Но незачем стенать и охать,
Крепиться нужно и не ныть.
Поэтом малым быть неплохо,
Каким-нибудь, но всё же - быть!