В глаза обоим - прожектора.
И дикая кровь на аренной стружке.
Шоу длится не час, а века:
Кто-то играет, кто-то игрушка.
Маня приманкой голодного зверя,
Усмехаясь, командуешь "Алей оп!"
Я обещаньям твоим не верю.
Хочу закричать я "Довольно! Стоп!"
Хочу сказать я тебе о том,
Что мы одной крови, как ни странно.
Зачем же безжалостно хлещешь кнутом
По гноеточащим изорванным ранам?!
Но я, сильнее и злей тебя,
Имею ли право тебя обидеть?
И вновь ты прячешь глаза от меня,
Чтоб слез моих скупых не увидеть.
Но некуда мне от тебя бежать.
Я трюк исполняю ловко и метко.
Хоть знаю, меня загонишь опять
В зловонную, грязную, тесную клетку.
Когда-то огонь был в моих глазах,
Венчавший царственность дикой породы.
Теперь в них затравленность, теперь в них - страх,
Твоей иллюзии превосходства в угоду.
Слежу за движеньем знакомых рук,
Так часто жестоких, так редко нежных.
Как часто, о мой ненавистный друг,
Надежда сменяется безнадежьем!
Как часто, о мой возлюбленный враг,
Тебя хочу разорвать на части
И тут же в пыль арены втоптать.
...Но это не принесет мне счастья.
Что ждать от тебя, добрый злой человек,
Глупый король балаганной дешевки?
Уж лучше убей и дай умереть,
Не унижайся до подлой издевки!
Не корчи героя исподтишка,
Трусливо ликуя за моей спиною.
Я знаю, твоя задрожит рука,
Лишь только встретишься взглядом со мною.
1996