Чудак-человек в шершавом футляре
в окошко уставился, взявшись в трамвае
за ручку, растрепан, а может небрит,
меж локтей колышется рыжий кадык.
Куда же он едет, трамвай едет прямо,
а может на виллу к себе на Канары,
упрямо спиною к скандалу в дверях,
в стекле отраженный трамвайный монах.
Что с ним приключится - секунда пройдет -
а вдруг подерется, а может споет,
а может уляжется грудью на дот
и славу Матросова переживет.
Вот-вот обернется, не трогайте взглядом,
довольно того, что колышется рядом
за маревом листьев и грязным стеклом
зеленый, змеею шипящий, Содом.
Выходит, теряясь меж грузчиков голых
прилепленных к ящикам сладким фруктовым
на лето, на месяц, на жизнь или смерть..
..и вот за ним некому больше смотреть.