вечернее небо прирастает к шоссе намокшей грудой,
наверное, будет дождь (в машине то все равно),
мир просачивается сквозь лобовое стекло,
закатами слепящими, никому неведомой амплитудой
кривых, нечеткими гранями, определяя себя в пространстве,
в месторасположении на графиках времени, вещей,
и растекаясь на линии совсем ничьей,
напоминает формулу непредсказуемости пасьянса.
и в данной точке мир похож на обросшее тоской существо,
бесформенное, без цвета и запаха как и мое авто,
урчит себе, плывет без надежд, без родника в глазах,
реагируя только на встречки, да птицы взмах
крыла, окаймленного свободой, воздухом, опять
свободой, до головокруженья (возможно птицы, существа
не обладающие таким свойством) и так хочется встать,
выдавить голову из люка, и лететь и лететь пока,
не превратишься сам в эту материю (свободу),
так лед весной, умирая, линяет в простую воду,
испаряется в нечеткие грани, закаты, намокшие облака.
***
когда пребываешь в квадратности помещенья,
без всякой возможности вымолить перемещенье,
(на небо хотя бы) в кромешное заокно,
на улице снега одно или два кило,
осталось, а солнце (нырками смешных зайчат),
нагрело воздухи так, что закаты кровоточат.
и голодны воздухи эти (как следствие) так свежи!
что только и ждешь, когда засопят дожди,
своей монотонностью, липкостью ранних месс.
ты словно прирос к ожиданью, но только не с
собою остаться, трепать треуголку мысль,
раскачивать люстру, как будто качаешь высь,
и взгляд, через крыши, просачиваясь с потолка,
все чаще упирается в скулы подоконника.
пора уже, прыгнуть, забиться, запутаться в H2O!
в бетонном оскале проектор трещит, кино,
немое идет и идет, а зрители просто спят.
когда-то и твой эпизодик для полочек будет снят,
без четверти восемь, по расписанию, как всегда,
отправятся в осень, ссутулившись, поезда.
с такими не прощаются, не прощают и пуст перрон.
а все начиналось, ты помнишь,
голубой вагон…
***
попытка броситься с разбега в бездонность луж,
все чаще упирается в незыблемость переплёта
материй другого порядка, чем плавность полета
дельтапланериста над городом, и точно уж
не птиц, чьи пристрастия относятся больше к невесомости
мыслей/чувств, чем к банальной формуле скорости
v-образных дуг, несущихся к дому (или наоборот),
кто проверял происхождения этих квот
небесных, застывших в весенней галиматье.
можно конечно взять и решить, мол, точка. истина.
аксиомы не проверяют и не доказывают, только лысина
проталин ширится подобно взрослеющей полынье,
превращаясь снова в лужи, реки, океаны/моря,
в них суденышки ринутся, напевно, по-нашему не говоря.
все вернулось, сбылось, а значит не быть зиме.
ни тебе, ни мне…