Мы на запад ушли, на причалах оставив любимых.
Черный Роджер оскалил неровный жестокий прикус,
Мы искали богатств - настоящих, реальных, не мнимых,
Закусивши до боли небритый прокуренный ус.
Абордажные крючья надраив на всякий пожарный,
Вместе с ветром морским в заманившую даль унеслись,
Черный Роджер - и бог, и отец наш, и дьявол коварный
Хохотал, прославляя лихую запойную жизнь.
Мы сожгли все мосты, не оставив надежды любимым,
И в Карибах растаял кровью алой меченый след,
Черный Роджер на гроте - дырявый, овеянный дымом,
Кривозубо горланил под звон серебристых монет.
Сколько их полыхало - корветы, шебеки и барки,
Эти гончие псы озверело нас подстерегли!
И молился тогда Черный Роджер впервые и жарко:
- Эй, полундррра, ребята! - и в ход абордажники шли.
Мы зализывать раны ушли в одинокие шхеры,
Но теперь нам во снах все мерещился Спас-на-Крови.
Черный Роджер-безумец - без памяти, чести и веры,
Без сгоревшей дотла на далеких причалах любви.