Неожиданно узнаешь, =
(час и место событий не имеют никакого значения,
а настроение не связано с приемом пищи
или скандальным состоянием бесед
с родственниками дальними или близкими,
кто их теперь разберет, после того,
как понаехали, толи по приглашению,
либо по собственной инициативе,
возможно, с добрыми намерениями
повидаться, встретиться, поговорить,
поцеловаться, вспомнить,
но, вместе с тем, и отдохнуть,
сменив обыденность существования
там,
в стенах своих семейств
или пространствах одиночества,
на иное,
передать в словах другим
накопившиеся тревоги,
волнения, недуги, недомолвки и сомнения,
рожденные в суетливых стенаниях) =
что слова не имеют смысла.
И тогда говоришь вслух самому себе:
«Высший смысл существования =
(конечно, не уточняя, что есть существование,
особенно когда начинаешь размышлять
о бренности тела
либо странной вечности души,
страдающей в этой бесконечной вечности,
в которой неизвестно,
что от нас смертных
после нас мучается бесконечно,
не понимая,
где границы этого распространения
покаяния, радости, освобождения, любви,
всепрощения и всего прочего,
дарованного либо божеством обожаемым,
но не познанным,
либо придуманным нами самими
во успокоение наше,
и в радости наши,
и песнопения наши,
в часы сомнения и тревоги,
для умиротворения и покоя,
обретаемого без насилия
и не по прихоти,
а естественно
в согласовании со всем сущим
и не сущим,
материальным
и духовным,
естественным
и неестественным) =
это отсутствие любого смысла в существовании».
И тогда душа успокаивается, а совесть =
(о чем это я, о совести,
приобретаемой в момент рождения,
либо взращиваемой вместе
с растущим организмом
на питательной среде
всевозможной еды и питья,
переработанной из распада продуктов,
химических реакций, биологической сущности,
гастрономических изысков,
несварения желудка, головной боли,
изменяющихся настроений и моды,
размеров обуви и призывов политических партий,
улова ставриды,
времен года,
колыбельных песен
и песнопений маленького церковного хора,
в котором одинокие домохозяйки
находят успокоение и отдых
от безбрачия и бездетности,
не отмаливая грехи,
но, уверовав,
что приближаются все ближе и ближе,
почти вплотную,
до чувствования прикосновения
и жара того,
что тело есть хлеб,
и вода есть что-то иное, чем хлеб,
и в прикосновении том,
ощущая, чистоту всего,
что зовется Высшей Совестью?) =
становится тем, чем и должна быть.
+И вот так всегда: только начинаешь доверять словам, не имеющим смысла, как приходит неожиданное прозрение – смысла нет не только в словах.+