В деревне нашей был табун отменный
Породистых орловских рысаков -
Из сохранённых лошадей военных
Стараньем забайкальских казаков.
При табуне угрюмый, молчаливый
Жил конюх - инвалид с одной рукой.
Он жил один: табун его игривый
Был для него и домом и семьёй.
Откуда он пришёл, никто не знает
И имя неизвестно никому.
Окликнешь: "Штурман!" - он и отвечает -
Так обращались на селе к нему.
И мы, мальчишки, летнею порою
В ночное с ним водили лошадей
И у костра над темною рекою
Хвалились, кто из нас кого храбрей...
На юбилейный праздник дня Победы
Приехал из района военком.
В наградах, при параде, вышли деды,
А Штурман, как всегда, был под хмельком.
Вот военком - торжественно, с трибуны -
нам имя незнакомое назвал:
- Товарищ Пётр Иванович Игумнов! -
Затих в недоуменьи полный зал.
А Штурман вздрогнул и рукав поправил.
Хотел под козырёк - да нет руки!..
Вскочил, упавший стул ногой поставил, -
К трибуне!... - расступились старики.
И у него мелькнули пред глазами
Детишки, мать-старушка и жена,
Лежащие рядком под образами...
Не пощадила никого война!...
- Неужто живы? - чуть не закричал он;
Испарина покрыла лысый лоб -
Не верилось ему, что их не стало,
Что всем им дом родной – холодный гроб.
- Разыскивала долго Вас награда, -
Торжественно продолжил военком, -
- Ни Бреста, ни Хатынь, ни Сталинграда,
Не даст забыть нам скорбный метроном!
Правительство Советского Союза
Вас награждает Золотой Звездой
И разделяет с Вами тяжесть груза
В связи с потерей Вашей. Вы Герой!
---------///----------///----------
И до сих пор мне помнится, как Штурман
Растерянно смотрел куда-то в даль...
...а по щеке его, как после шторма,
Соленою слезой текла печаль.