Когда-нибудь вернусь
и долгими ночами
свой слушать буду пульс,
не найденный врачами.
Я буду оживать,
затянутся все раны,
и скрипнет вдруг кровать –
я набираю граммы.
Откроются глаза –
увижу запустенье:
я не успел сказать,
что верил в воскресенье.
Мне надоест в углу
голодный шорох мыши,
и я опять умру
под пьяненькое: «Выжил».