Владимиру Матиевскому

       


В. МАТИЕВСКОМУ

За твои и мои! никуда не ушедшие годы!
переулок – курьезную радость котенка…
за обложку забытой заманчивой моды,
за лист пожелтелый, может быть акварели японской,

то с багровым отливом,
то в розовый цвет сургуча,
или воска излом? но какой прихотливый рисунок…

собираясь в танцующем, праздном, слегка горячась,
пили капли Абхазии, капельки нежной Пицунды!

О, моя дорогая! о, жизнь моя, вечное счастье!
разве та не жила, не болела со мной, не дрожала?
или ты не дарила – несметно – резной и блестящей
за пропахшее лето пропащим карельским пожаром?

мы любили рубинные
брызги и поступь Клерже
не забыли, а бином
ньютона на полке мышей

развлекал… доиграет
и наш заводной клавесин,
забывая о правилах,
сколько останется сил
отбренчит…
вспоминаешь?
как бледная дочка врача
проводила по клавишам
и поводила плеча-
ми и пальцами тонкими
терла такие глаза!
. . . . . . .
Утонченная Тонька,
и нас образумит вокзал!

уезжая, простимся,
что хочешь проси у меня –
мы одеты по-зимнему,
милая юность моя
не проймешь, не уколешь
и не прикоснешься – о, нет!
к негражданской, но боли
без разных особых примет…

нас манила Манила – огни табаков и свечей,
нас помилуют мимы – за гордость и горечь речей!
Мы любили не плача и плачем как плакалось Вам,
ненаглядная мачеха, родина бабок и мам…


* * *
























.