Фёдор знал, что достаточно много людей не задается вопросом, что есть жизнь, зачем они
рождены, откуда явились в этот мир и куда отживши пойдут. Но сам к таким не принадлежал.
Эти вопросы его непрерывно занимали. И примерно ко времени после военной службы у него
стало крепнуть внутреннее ощущение, даже физически, что скоро придет к нему некто,
возможно прямо домой и точно осветит все эти мучающие вопросы. Это было очень странное
ощущение, почти мистическое, как бы протекающее в параллельном времени или миру, хотя
Фёдор по своему складу к тому времени был скорее одномерным рационалистом и
прагматиком, как большинство в его возрасте, чем созерцателем неограниченных тайн
Творения. Его основные помыслы крутились вокруг мечтаний, уловить более-менее сносную
молодую девицу и залечь с ней поскорее в постель. Хоть Фёдор отслужил уже в армии, он
ниразу ни до того, ни после не попробовал этого жгучего удовольствия, хоть и много врал,
в подробностях рассказывая товарищам о своих несуществующих похождениях. Еще мечтал он о
богатстве и честолюбивом признании или славе. Фёдор хотел стать композитором. Несмотря
на это, он имел вообщем очень примитивный набор представлений о счастье, довольно
распространенный в мещанской полуинтеллигентной и бездуховной среде. Снаружи было время
так называемого застоя. Все протекало как бы в полузабытии. Религия и церковь были
мрачные и отталкивающие пугала, обеспечивающие отсталость сознания с враждебным оскалом
социалистическому конформизму. Чтобы как-то выделиться, Фёдор стал заниматься
авангардной музыкой и через это попал в преследуемые изгои культурным официозом. Фёдор создал
ансамбль свободной импровизации, сформулировав некую довольно-таки оригинальную эстетику
и выступал в концертах по бесчисленным пролетарским клубам. При полупустых залах. Однажды
"инкарнировалась" некая экзотическая группа посетителей и восторженно просидела весь
концерт, который длился почти четыре часа, во время которого Фёдор забрался поспать под
рояль, пока другие участники ансамбля импровизировали. После оказалось, что эта
восторженная публика были гомосексуалисты. Они глотали наркотики и приспособили эту
«бесформенную» музыку для своих психоделических «полетов». Вот так и текла жизнь.
Напряженное ощущение прихода личного «пророка» все же нарастало. Действительно, появились
приятели — эзотерики, энергетики с палочками, как усатые тараканы, дзен- и просто
буддисты и пр. оккультисты всяких мастей. Все воспевали свое болото. Но душа Фёдора
знала — это не то, чего она ждет. И вдруг ЭТО произошло. Но Фёдор этого не заметил,
потому что ЭТО иначе произошло, чем он ожидал. Это случилось ночью, и ЭТО было как бы сон,
но и не сон, а вроде видения, как реальное, но в другом временном и пространнственном измерении. Он увидел
себя посреди несколько пасмурного дня (пасмурный — отражение его нечистой и
непросвещенной души?) в подножии довольно высокого холма. На острии холма стоял спиной к
нему некий человек и набирал себе учеников. Фёдор это сразу почему-то понял, хотя все
протекало безмолвно. На другой стороне холма у подножия было очень много людей и все они
были одеты в исторические библейские одежды. Фёдор как бы со стороны из пространства
своего времени наблюдал за происходящим. Рядом с ним стоял басист из его ансамбля. Его
заметил Фёдор позже. Все более и более он очаровывался образом человека наверху, когда
наконец уловил себя на экстатически восторженной мысли: «вот это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО
ЧЕЛОВЕК!!! (Так сказал о нем Пилат: се Человек! как Фёдор позже прочел в Евангелии).
Что-то в сознании Фёдора сказало — это Христос. Фёдор Его сразу узнал. Сколько в нем удивительной и
притягательной красоты! Какое счастье, стать его учеником. Но разве он достоин этого?».
Вот это признание своего недостоинства было полностью неожиданным для его мирской
гордости и латентного превозношения над другими. И это было нечто новое. И тут Фёдор увидел, как
Человек наверху, Христос, повернул к нему голову, и Фёдор увидел нечто необыкновенное.
Неимоверная сила, содержащая Вселенную, как два сверхэнергетических луча исходили из Его очей,
но в них столько было Любви и тепла!! Вдруг Фёдор услышал безмолвные, как бы
телепатические слова,
обращенные к нему: «Ну, если ты так смиренно думаешь о себе, поднимайся ко мне». Вот оно
райское осуществление того ожидания. Вот этот призыв. Поднимайся, это значит оставь
дольний, нижний мир и его греховную жизнь? Но опять привычное тщеславие прихватило его и
Фёдор подумал с наслаждением о рядом стоящем басисте: «А тебя не позвал». И устрашился,
сейчас и его вернут назад за дерзость превозношения. Может, это устрашение спасло его.
Ему разрешено дальше подниматься. Фёдор сделал первые шаги наверх, и тут видение растворилось.
Только через год Фёдор осознал сверхнеобычность случившегося, когда очутился
случайно в приволжском храме со
знаковым для него названием «Зачатие». Тут пролилась на него золотым дождем Благодать Святого Духа. Он упал,
пересиленный Им, на каменный пол и разразился сладостными, полными покаяния рыданиями.
Бабушки, прозревшие феномен, подходили к нему, протягивали деньги и просили за них помолиться.
Так стал Фёдор последователем Христа, который объяснил ему и мучительные вопросы
жизни. А басист позже стал кришнаитом. Его действительно не взяли. Быть может, пока...
II. Духовное, внутреннее видение Фёдора в форме разговора с Христом, на этот раз без телесного зрения Его.
— Господи, Ты меня позвал к Тебе восходить, и у меня есть к Тебе вопросы. Только говори
со мной пожалуйста без притч и простым сегодняшним языком.
— Притчами я говорю только со внешними.
— Господи, я боюсь с Тобой беседовать.
— Разве ты не знаешь, что ты тоже бог, и ты можешь со мной на равных говорить.
— Как бог? Мне Церковь запрещает такое даже помышлять, как сатанинскую гордость.
— Верно, ты только потенциально бог. Ты создан подобным Отцу. Ты многое потерял через
преслушание твоих прародителей. Но Отец послав меня на землю освободить и искупить тебя,
дает тебе этим возможность стать полностью мне равным. Ты можешь даже по воде ходить и
мертвых воскрешать. Но, как я сказал, в потенциале. Мало, кто этого достигает, да и хочет
достичь. Большинство живет — ты это знаешь — как во сне.
— Господи, если можно, мне хотелось бы узнать, откуда я и куда пойду.
— Твои прародители, потеряв вечную жизнь получили от Бога-Отца возможность как бы
имитировать бессмертие через воспроизведение себя в потомстве. По Божьему плану это
должно было длиться до моего прихода и смерти на кресте. Ты ведь уже знаешь, что это дало
тебе?
— Скажи еще раз, Господи.
— Это дало тайну сакрамента, исключительно по вере через принятие моей крови и тела в
причастии иметь возможность, восстановить твое потерянное божество. По воле Отца это
возрождение к бессмертию происходит только по вере, а не автоматически. А объект веры — Я
и Мое Имя. Веруя в Меня ты не умрешь, т.е. будешь воскрешен в свое время.
— Господи, почему в Тебя, Сына Божьего верить. Это похоже, прости, на культ личности? Не
должны мы поклоняться Отцу?
— Кто не понимает, что есть Христос — как иудеи — тот думает, как ты сказал. Но на самом
деле Отец не есть предмет поклонения, мы поклоняемся Его святости, мудрости, благости,
любви и прочему вечному добру, что выражает слово Бог. Но это все есть в тебе, как
воплощенное отражение Отца в Христе, который является исходным образцом для всех братьев.
— Господи, прости, но ведь люди умирают и после свершения Твоей живительной и дающей
бессмертие крестной жертвы?
— Это тоже по плану Отца или небесной Троицы, что одно и то же.
— Как это?
— Залог и так сказать билет в Царство — ВЕРА в невидимое, в обещанное вечное Блаженство,
ВЕРА, подтверждаемая любовью ко мне и ближнему — что одно и тоже — и стремлением
исполнять мои заповеди, что доказывает любовь ко мне.
— Господи, у меня очень много к Тебе вопросов, но ведь я не один и я боюсь занять собой
слишком много времени.
— Я живу не во времени и не в пространстве. Я могу одновременно вчера, завтра и сегодня
беседовать со всеми, кто меня ищет. Так что спрашивай. Но я предупреждаю тебя, что не все
полезно тебе знать.
Почему, Господи?
— Потому. Верь просто моему слову. Или ты сам должен как потенциальный бог все знать,
только для этого требуется много труда и моей помощи за этот труд. Ты можешь знать
законно только то, что соответствует твоему духовному возрасту.
— Но что значит, еще раз родиться, после того как я от Адама и Евы родился?
— Адам и Ева рождают в смерть. Род человеческий в целом продолжается, а каждый отдельный
человек умирает. Второе рождение возвращает каждому отдельно бессмертие.
— И как это рождение происхолит?
— А разве ты не знаешь? Через таинство крещения во Имя Мое.
— Господи, а куда я пойду после смерти?
— Отец, Я и Святой Дух хотят, чтоб ты вечно жил. Но ты создан как бог свободным. Я не
могу тебя заставить исполнять мои заповеди, причащаться моей крови, любить меня и
ближнего и не делать дел моего противника, соперника, лжеца и душегубителя падшего
сверхангела Люцифера, или проще дьявола.
— Господи, мне страшно, что я не справлюсь с задачей, угодить Тебе. И я разбрасываюсь,
пути не вижу, очень ленивый и сердце мое травмировано обидами бросившей меня матери,
безотцовщины, изгнания и т.д. Неужели Ты не помилуешь меня, сжалившись над всеми моими
немощами?
— У таких как ты есть один способ, чтоб спастись: никого других не осуждать, быть ко всем
милостивым, снисходительным и сохранять со всеми по возможности мир. И при этом постоянно
каяться с сокрушенным горячим сердцем в своих немощах и погрешностях. Истинное покаяние —
перемена внутреннего помысла в соответствии с моими заповедями. И помни, если ты не получишь
теперь при жизни ощутимой благодати, то там, после смерти, ты будешь в том
состоянии, в котором умер. А там будет видно, что это состояние — состояние
пустоты, зависти, злобы, недовольства, похоти и т.д.
Вот это и есть ад. Моя мать Св. Приснодева Мария и Церковь, кто к ней принадлежал,
молятся за таких, и их положение через это несколько облегчается.
— Господи, мне страшно. Помилуй меня, сжалься надо мною. Ведь я заносчивый, павший т.н.
бог, а ничего сам не могу без Тебя. Не оставь меня пожалуйста, дай мне плакать и умолять
Тебя каждый миг. Почему Ты не отвечаешь? Где же Ты?
Христос отошел. Он указал Фёдору задание, искать Его Благодать всеми способами.
Это она — Благодать Святого Духа должна быть целью остатка его жизни.
ІІІ. Чудеса, произшедшие с Федором после явления Христа.
Федор формально был с детства крещен, его бабушкой, втайне от матери коммунистки. Но бабушка вскоре умерла, и Федора его мать, постоянно занятая партийными делами, отдала по блату в детский дом с музыкальным уклоном. Почему по блату, потому что у Федора были родители. В этом детдоме обучали музыке, кроме обычных школьных предметов, только на духовых инструментах. Экзамен на слух и музыкальность он легко сдал. В дополнение сыграл на гармошке, подаренной бабушкой, несколько советских песен. Строгий дядя в военном кителе (все преподаватели были отставные военные из армейских духовых оркестров) сказал Федору, руки у тебя длинные, будешь играть на тромбоне. Хотя Федор лучше выбрал бы кларнет или флейту. Но он не отважился противоречить „мундиру“.
Но вернемся к чудесам. После явления Христа невоцерковленного Федора, жившего и воспитанного в атеистическом государстве, сильно потянуло в церковь. Но ему там очень не понравилось. Мрачная атмосфера, затхлый от каждения и свечей воздух. А главное его постоянно тыкали в зад или спину „злые“ бабки, которым он своим ростом заграждал „религиозный спектакль“ впереди у стенки из икон. Как Федор критически воспринял происходящее на клиросе. Потоптавшись немного и отчаявшись что-нибудь понять из произносимого на церковно-славянском языке, он решил выйти на свежий воздух. Но не смог. Ноги его прилипли к месту и было ощущение, что как будто кто-то держит его крепко за шиворот, как котенка. Мол, стой до конца. Пришлось стоять. Не понимая ничего в происходящем, Федор все же облегченно почувствовал конец службы, когда все пошли к кресту. Ноги у него отваливались, и он повернулся к выходу, но какая-то невидимая сила стала толкать его в сторону алтаря, где стоял священник с крестом. Верующие целовали крест и руку батюшки. Федор решил, что целовать руку он не будет. Подойдя к священнику и взглянув в его лицо, он увидел как бы вновь того Учителя, который явился ему в видении. Священник смотрел на него с любовью и приветливо. Взял его, нерешительного, за голову и приложил к его губам крест. И поднес руку для поцелуя. Федор с радостью поцеловал ее. Благослови Господь, сказал батюшка и перекрестил его сияющим золотом крестом. И Федор как будто полетел в Небо. Было явное и удивительное чувство невесомости. Но сзади опять пнули. Бабушки в очереди тоже хотели ко кресту. Но теперь Федор легко вышел из храма. Радость наполяла его. И так он начал постоянно посещать богослужения. С каждым разом он всё больше понимал церковный язык и смысл происходящего на клиросе. Ему открылась сокровенная красота православного богослужения и его мистическая неотмирность. У Федора открылись параллельно и глаза на мир, и на события в нем. Теперь он мог четко отличать в медиях ложь от правды и понимать политические намерения противников России (тогда СССР). Другой дар Святого Духа позволял ему видеть людей как бы насквозь. Он видел, когда ему, прикрываясь сладкими речами, лгали. И особенно было больно, когда это делали люди, которых он считал друзьями. Потому помучившись некоторое время от разочарований в людях, он попросил Бога, забрать у него эту способность. И она действительно исчезла. Многие, может, хотели бы иметь такую способность. Но это очень больно, разочаровываться в людях. Люди часто, завидуя, мечтают о чем-то, что им принесет якобы счастье. И получив это, попадают в другую, часто еще более худшую ловушку. Потому Христос говорит, ищите прежде всего Царство Небесное, и всё остальное (земное) приложится вам.
Нужно рассказать об особо интересном и чудесном случае, происшедшим с Федором. У него был приятель пианист. И они часто вместе слушали на его отличной аппаратуре классическую музыку. При очередной встрече приятель сказал ему, что через два часа начнется в Консерватории концерт выдающегося американского пианиста Ван Клиберна. Но билеты, мол, уже все проданы. Можно было бы попытаться с рук купить, но надежды мало. Я уговорил приятеля всё-таки пойти к Консерватории, может что получится. Уже в приближении мы увидел огромную толпу, стоящую перед металлическими заграждениями, специально поставленными для случая. Повсюду стояла милиция. И даже некоторых из нее мы увидели верхом на лошадях. Вобщем ажиотаж был сверх меры. Лицо у приятеля скисло. Он потерял всякую надежду. Федор потащил его к проходу, где стояли милиционеры, пропуская людей с билетами, и сказал приятелю, пойдем и мы. Ты что сдурел? Ответил приятель. Ты видишь, там несколько кордонов, а в конце, при входе в Концертный Зал, стоят контролеры. Это безнадежно. Ну, ты пойдешь или нет? Кругом шевелилась огромная толпа и давила на них. Кто-то отчаянно кричал: есть свободный билет?! На вопрос Федора приятель отрицательно мотнул головой. Что ж, я пойду один, сказал Федор. Приятель посмотрел на Федора, как на сумасшедшего. Тогда Федор двинулся сквозь толпу к проходу, оборачиваясь постоянно к приятелю и зовя его жестами следовать ему. Но тот был как парализован. На проходе милиционеры мирно и как бы отчужденно, и как будто виновато посмотрели на Федора и не сделали ни одного движения, когда он проходил мимо них. Так же Федор дошел до тетушек-контролеров, и они, не шевельнувшись, пропустили его мимо. Федор в одиночестве поднялся по красивой широкой мраморной лестнице, убранной дорогим ковром, наверх к залу. Зал был уже до отказа заполнен народом. И в нем царила атмосфера счастливого и возвышенного ожидания „события года“. Федор прошел немного вперед и остановился между рядами, чтобы сообразить, где ему пристроиться. Справа от себя на краю ряда он увидел одно единственное свободное место и решил пока занять его. Если на место придет опоздавший хозяин, он освободит его. Но никто не пришел! Так он прослушал весь концерт.
IV. Другия события после явления Христа
Ровно через неделю после явления Христа, в то же время, ночью, и тоже в телесной форме явился Федору Майтрейя, как он позже по картинкам смог его идентифицировать. Он является якобы инкарнацией Будды в последние времена. Т.е. своеобразный буддисткий мессия. Он сидел в позе лотоса и как бы зазывал Федора следовать за ним его учению. Наряжен он был, как на буддистких картинках. Но был в отличие очень стройным, со светлозагорелой лоснящейся кожей, увешанный всякими золотыми амулетами. Федор чувствовал заманивающую энергию, исходящую от него. И это выглядело, как соревнование с Христом. Мол, иди ко мне, у меня лучше. Но вдруг эта энергия начала стремительно таять. И сам Майтрейя стал быстро уменьшаться в размерах, пока не превратился в змею и не уполз проворно в траву. И видение исчезло. Федору стал ясно, что дьявол пытался его соблазнить и увести от Христа. Но почему-то этот план у него позорно провалился. Долго он не смог претворяться.
Однажды к Федору зашел один знакомый, с которым он познакомился в церкви. Он был немного странным. Возможно даже с некоторыми психическими растройствами на почве искаженного религиозного восприятия. Кто-то может даже его причислил к бесноватым. Хотя он сам изыскивал всякие средстства, как от бесов и их влияния защититься. Дому у него по стеням были развешаны своеобразные конструкции из разных проволочек, напоминавшие минималисткое искусство. Но для него это была ограда от бесов, как он объяснил. Не смотря на его странности, у него были влиятельные знакомства в среде духовенства и монашества. И он позвал Федора поехать с ним в старейший монастырь на границе с Эстонией. Он поговотил с настоятелем обители, и тот разрешил Федору остаться в монастыре и принять участие в его мнгообразной жизни. Федор получил задание содержать в чистоте коровий хлев и прислуживать насельникам обители при трапезе. Помимо этого он был должен приходить на божественные службы в церковь, которые длились в сумме восемь часов в день. Он стоял четыре часа на литургии, начинавшейся в шесть утра. После нее два часа отдыха. Потом послушание в коровнике. Потом прислуживание в трапезной. В конце трапезы ел он сам. Потом два часа свободных, но предполагаемых келейную молитву и чтение Писания. В пять часов вечера вечерняя служба. В восемь ужин. После ужина братская молитва с благословением в конце каждого отдельно игуменом Монастыря. И сон в девять часов. В четыре утра подьем на братский молебен. И так каждый день. Первые дни Федор еле выдерживал этот жесткий распорядок. Особенно четыре часа на ногах в храме доводили его почти до обморока. Но уже на третий день он не чувствовал ног, на него сошла особая благодать, и он как бы растворился в ней. Ему было так хорошо, что он не хотел, чтобы служба кончалась. Монашеский хор пел чисто, единым звуком и духом, излучая особую православную мощь, сливающуюся с божественным Небом и питающимся из него, как из духовного источника. Это был просто Рай на земле.
В монастыре Федор познакомился с благодатным старцем Адрианом и попросил у него личной исповеди. Старец приказал ему перед исповедью три дня ничего не есть кроме одной просфоры в день. Через три дня в пять часов утра Федор пошел в условленный храм, который находился несколько в стороне от главных строений на некоем возвышении. К нему надо было поднимать по дорожке, которая вилась вверх как серпантин. На территории монастыря царил вобще особый дух. А в том месте, восходя по тропинке к храму, Федору казалось, что он поднимается на Небо в Рай. И вот появился храм. Боже, до чего же он был красив! Он излучал неземную энергию. Войдя в него, Федор погрузился как будто в волшебный сон. В храме было пусто. На золотых подсвечниках полыхали свечи. Весь храм сиял как небесный Иерусалим из Откровения Ап.Иоанна. Федор приметил у аналоя место для исповеди и рядом с аналоем стоящую на отдельном свечнике длинную и толстую восковую свечу. После исповеди, которая длилась вечность, он увидел ее сгоревшей на половину и тогда понял смысл ее необычной величины. Это была особая исповедь. Федор никогда больше ничего подобного не пережил. Наконец, послышались легкие шаги. Это немного сгорбившись шел к аналою немощный по плоти о.Адриан. Федор встал на колени, старец прочел вводную молитву, и исповедь началась. Как ее описать? Может, это можно было сравнить с турецкой баней, где каждый твой пальчик, каждое место на теле тщательно было вычищено и вымыто. Так и душа Федора во всех ее закоулках была выскоблена великим старцем, обладавшим особым искусством очищения от грехов. У федора во время этого процесса слезы текли непрерываемым ручьем. Он физически чувствовал, как они вымывали всю накопившуюся невидимую внешне душевную грязь. От возрастающего облегчения, его понесло в Небо, и он плакал еще интенсивней.