У засохшего неба стоят арестанты,
Обезглавленной в битвах, старухи любви.
Исхудалые лица кривятся в экстазе,
В ожидании дозы, в предвкушеньи весны.
Нет, им даже не страшно, не такое видали:
Голова отрастает с молодою травой,
Каждый год так бывает, как земля расцветает,
А потом все сначала с ледяною зимой.
Вот стоят арестанты, среди них есть знакомый
Мне, молоденький парень, со старинных времен.
Он меня не узнает - он бессмысленно болен,
Но однажды поймет же, что с ума был сведен.
А пока ожиданье неизвестного слова.
Им с вселенским молчаньем повязали узлы,
И поставили к стенке. И я слышу, как снова
Застучали затворы, прозвучали хлопки.
Я зажмурился в страхе, словно вижу впервые,
От обиды и боли покатилась слеза.
На мгновенье забыл то, что случаи были,
Как у линии неба я стоял "пред" и "за":
На рассвете у стенки я кричал арестантом,
Был расстрелян и вновь возрождался весной,
И с винтовкой стоял в свете сизого глянца
И карал всех подряд недрожащей рукой.