Эти знойные губы горьки, как сам грех.
Знаю, к ним прикасаться не вправе.
Память жизни моей в черных дырах прорех,
А твоя в яркой светлой оправе.
Вслед за мною следы проступают темны.
Ты ж чиста, вряд ли станешь гонимой.
Мы однажды дойдем в близости до стены
Незаметной, но неодолимой.
И когда проиграю в напрасной борьбе,
В безысходности омут погружен,
Осознаю вдруг остро: в постылой судьбе
Никому, незачем я не нужен.
Память жизни моей, словно лента кино,
Где известен финал на экране...
Но назло неосознанно пью, как вино,
Горечь губ, не целованных ране.