Как ни оденься в дожди августовские
все не к сезону одет.
Зябко влекут объятия жесткие
думы бальзаковских лет.
Бубнит раздражение вялое, пресное,
ждет своего суда.
Что-то явилось ко мне не любезное,
что-то ушло навсегда.
А в долгих аллеях под липовым ладом
покой, запах близкой воды.
Мы выйдем над речкой запущенным садом
помять свежесть сочной травы.
Когда бы я чайкой была или птицей
иной, тогда бы рассветы встречала.
Взмывала б под небо стрелой - небылицей,
раскатисто, громко кричала б.
Как будто бы в крике, в рывке без предела
удастся мне круг разорвать,
исправить греховное, темное дело,
и жизнью потом назвать.