Моему брату, ушедшему 26 марта, посвящается...
Печальный слушал друга я рассказ
О том, как дед зимой волчонка спас,
В лесу за избами, где вдалеке погост.
В тот день, когда крещенский был мороз...
Жил скромно за околицей села,
Один, как перст, причина знать была.
В хозяйстве скудном - кошка, и коза
Для псов окрестности - рогатая гроза.
Лишь замаячит по утру рассвет,
Уж на ногах, заботливый был дед.
Исправно, как всегда, истопит печь,
Замесит тесто, чтобы хлеб испечь;
Раздует самовар, заварит чаю.
Коза и кошка с дедом не скучают...
Однажды шел старик знакомой чащей,
Как чувствует - забилось сердце чаще
От звука разорвавшего покой.
И эхо разлетелось над тайгой.
Свернув с тропы, исхоженной годами,
Дед поспешил, взрыхляя снег следами
(Тулуп вразлет, ушанка на макушке)
На помощь долгожданную - к опушке.
Там, между елей, жалобно визжа,
Близ матери-волчихи он лежал -
Волчонок, с перебитой задней лапой.
Казалось, что не выл, а горько плакал.
Мать на боку лежала не дыша,
Прощалась тихо с ним ее душа.
Как дальше быть, конечно же, он знал -
Подол своей рубахи разорвал,
Волчонку рану туго затянул
И взяв на руки, к дому повернул.
Старик, уверенный в поступке и в себе,
Был благодарен случаю в судьбе.
Мечтал, шагая в свой уютный дом,
Что жить продолжат дружно - вчетвером:
Коза, волчонок, кошка Мурка, он.
И думалось, что бедам есть препон...
Прошла зима. Опять весны тепло
Лучами солнца греет сквозь стекло,
Но не проснулся спозаранку дед;
Печь не истоплена, и не готов обед.
(До дней весенних не дожил - умолк).
Лишь кошка Мурка, козочка и волк
(Три верных, три оставленных души)
Сидели молча в комнатной тиши.
Казалось, был печален даже дом.
Об этом все узнали, но потом,
Когда у леса, где вдали погост,
Завыл вдруг волк, вытягиваясь в рост.