* * *
Я тебя, конечно, нарисую.
Зачерпну из неба лёгкой влаги,
подмешаю к влаге сладость липы,
сумерек толчённых тёплый пепел,
розы жёлтой бледную гуашь.
Выпрошу у августа взаймы
плитку шоколадного загара,
перламутр моллюска и росу
мятного озёрного тумана.
Я возьму немного светлой грусти,
искорку шипучего веселья
и смешаю с запахом сирени,
в брызгах расколовшейся грозы.
К северной задумчивой прохладе
я добавлю томный душный полдень,
бабочек пыльцу и хрупкий иней,
гул шмеля, дыхание коней.
Я твоё душистое смиренье
нацежу в хрустальную лампаду
и зажгу её перед иконой
Божества, сваявшего тебя.
И ещё немного порисую.
Зачерпну из неба горсть рассвета,
подмешаю тени сновидений
и подсыплю толику мечты.
Мёд, миндаль, мелисса и корица,
дынный дух и вишен жемчуга –
всё для вдохновения сгодится, –
сок черешни, вешняя пурга.
Не забыть бы впопыхах припомнить
пуделя отлива «абрикос»
добрый нрав и кошечки сиамской
розовато-серебристый ворс.
Я тебя, конечно, нарисую.
Зачерпну из сердца чистой неги,
подмешаю к нежности надежду,
пепел одиночества и слёзы,
высохшие в миг, когда решил, что
я тебя, конечно, нарисую.