Однажды палач пришёл в судебный зал,
Когда туда пришёл, он все, что хотел, знал.
И привела его туда печаль,
Которая на сердце у него была.
Увидев судей, он сказал:
Что ж Вы вершители судеб,
Вы знаете все, вы видите всех,
Для вас засуженный на смерть успех.
Для вас вся жизнь идет умело,
А все, что происходит мимо вас, не ваше дело.
Вы сильны, смелы, справедливы.
Не вины и не грешны, ну как девы.
Вы знаете, как наказать,
Вы знаете, как оправдать.
Наук таких не знаю я,
Быть может, вы считаете меня – Не умная свинья.
Я раб раба, который господин
под господином.
И мой отец, он был рабом
И смелым был и сильным самым,
И бога почитал и не был никогда усталым.
Работу выполнял всегда я честно,
Старался жить по совести и без греха.
От вас же слышал – все чудесно,
И слышал я от вас, ужасное ХА-ХА.
Вся жизнь моя перевернулась в корне,
Все те, кого казнил я, стали сниться мне.
И нет в душе моей покоя,
Я стал не жить, как будто я во сне.
Но это все пустяк, и с этим можно жить,
Работать так и дальше, и вы бы
Были рады жить и не тужить.
НО СЫНА МОЕГО, ЗАЧЕМ ВЫ ЗАСУДИЛИ?
Не уж то кто один раз оступился, повинен смерти.
Наверно вы забыли, что я казнил людей
для вас и без вины.
И вы серьезно жаждали их смерти.
Теперь же я казнить и вас обязан.
Чтоб вы узнали всю ту боль,
К которой я теперь привязан.
Вы сами все себя сожрете,
как шубу пожирает моль.
Стоял, смотрел он твердо им в глаза.
Они ж не знали, что им делать.
Хотели убежать, но это сделать им нельзя,
Куда бежать они же проявили смелость.
Палач занес топор, все судьи ужаснулись.
И стал он их казнить, ломая все, что
попадалось под руку ему.
С жестокой гримасой улыбнувшись
Убил он первого судью.
Второй бежать, а третий в стопоре остался.
А адский топорище в воздухе метался.
Настиг второго у двери
И не оставив шанса,
Вонзился прямо в спину,
трусливому судьи.
Уж к третьему он подошел спокойно,
Он знал, что этот главным был.
Палач взглянул ему в глаза не долго.
Судья как загнанный волк, взял и завыл.
Но нет пощады людям, взявшим на себя
Бразды правления Бога, и не уважавших никого,
кроме себя.
Когда же они сдохли,
Не легче стало палачу,
Но это было уже не важно
Палач сказал: я больше от вас ничего не хочу.
И хоть другие судьи станут здесь,
И может быть меня уже не будет,
Но каждый будет знать, что это месть
И каждый это не забудет.
А если я умру, то там в аду
Мне будет легче.
И все это по тому,
Что на земле на три твари стало меньше.