Тошнило от костра…
И от людей…
Хотя, костёр казался милосердней,
Чем люди.
Ибо взгляды их, как черви,
Обгладывали тело до костей.
А Свет Души подобием луча,
Пройдя сквозь мякоть спёкшейся сетчатки,
Остался иллюзорным отпечатком
на грозном силуэте палача…
Палач был пьян,
Как сотни горожан….
Как тот прыщавый тип в толпе уродов
иль парень краснощекий из народа,
Какой-то Пьер или какой-то Жан.
И сотни пар трепещущих ноздрей
Вдыхали запах гари тошнотворный –
Огонь был удивительно проворным.
Тошнило от костра…
И от людей…
«Не надо, Жанна…
...........Здесь, на Небесах,
не место человеческим порокам.
Прости им всё… и не суди жестоко…
Оставь земле печаль свою, и страх».
Увещевал Архангел Михаил
средь ангельских небесных песнопений,
на время избавляя от сомнений
ту душу, что так преданно любил.
Ту девочку, которой по ночам
Являлся откровением Господним.
В чьи нежные, горячие ладони
Вложил эфес тяжёлого меча.
И меч разил. Под знаменем Любви(???).
Во Имя Сына и Святого Духа.
Земля Ей стала пеплом, а не пухом
Во Имя Бога нашего.
Аминь.
Прошли века.
И былью поросло
Остывшее, холодное кострище.
Но кружат над забытым пепелищем
Две птицы – как и встарь - добро и зло.
И, кажется, опять колокола
Пророчат что-то странное до боли:
«Она вернулась!
Светом и Любовью
С Небес ночных невидимо сошла…»
Без рыцарских доспехов и без лат -
Открыта,
.........беззащитна,
.................. ...уязвима,
Беспечно подставляя жизнь и спину
Любителям стрелять из-за угла.
Хранимая одною лишь мечтой:
Увидеть во плоти земное Счастье.
Устав чужою кровью причащаться,
Она кропит свой путь Живой Водой.
С улыбкою невинной на устах
И верою в Огонь Души священный,
Что сможет, опалив,
................... не сжечь креста
В те дни,
когда «последний станет первым».