Умилённый религиозностью блатных шансонье, пишу маляву Богу.
Чифирну и помолюсь в муку предрассветную,
Среди сохнущих носков вспомню о былом:
По озёрам кабаков плыл я в даль заветную,
Но судёнышко судьбы разнесло судом.
На свободе воровал, промышлял иконами,
Но в душе, моей душе, - поднебесья синь!
И на пальцах синева - зоной окольцован я.
Отцвели мои года, как трава-полынь.
Когда кровь и спирт текли по сосудам лавою,
Возлюблял всех ближних баб я, как Ты велел,
Вера ведь без дел мертва, и альковной славою
Я служил Тебе, Господь, в мешанине тел.
Жизнь баюкала меня по ухабам тряскою,
Подо мной не шлюха щас - шконка, скрип - не стон.
Из колючки тяжкий крест - долюшка пацанская,
Мир уродов от меня временно спасён.
Вспомню судей - лес жиров, как с базара вышли все,
Униформа хоть не та, ну а рыльца те ж.
-Эй, в какую цену, мать, джинсы на Черкизовском? -
Так тянуло прокричать срокача допрежь.
Помоги, Всевышний, мне соблюдать Понятия,
От искуса упаси честным стать лохом.
Будто келья камера, на стене распятие,
Я, в натуре, всё святей с каждым новым днём.
Нынче веры в людях нет, и сгнивает заживо
Полоумный и чудной, непутёвый сброд:
Тот в коровники влезал и коровам всаживал,
Этот лифт дерзал угнать, тот соседей жрёт.
Терем мой, моя тюрьма, время заболочено,
Я смотрящий в топи той, а на небе - Ты.
Знай, Тебя не подведу - с суками покончу я,
В ад клиентов подгоню, спят пока менты.
Как откинусь - сразу в храм, в гости Боже, зуб даю,
И бабла Тебе в момент скину на общак,
И под сенью куполов надышусь культурою,
Да иконки погляжу (бизнес как-никак).
За окном моим туман серой кошкой стелется,
Вот и в хате у меня дыма сизый бал.
Отпусти, Господь, грехи (ежели имеются),
Строго не суди, ведь я от судов устал.