по сиплым трубам
задав такт сухо
дождь хлынул
я вспоминала твои губы,
слушала —
соседский кот хныкал
индастриал-индиго
гудел отчаливая, бессоннично тянул
лоскутно-гретый воздух, маясь;
я дверь закрыла,
и в туфлях лёгких
ждала трамвая
шла,
параллельно шел апрель
качались лужи:
в инклюзах трюмов окон
в беззвучных трелях
клялись, прощали, расставались,
грели ужин
кваренги
в нырял заакварелье
и был досуж вечер
на грани срыва,
жесть выводил напередув,
и фуга прочила недуг
недуг счастливых
под старою раскисшею афишей мёрз
позёр-день прошлый
он заявлял во весь формат,
а принимали
понарошку
вцветаясь, озирался (что, пора?)
эскиз вербный,
насупив капли, ветра щебень
звездой трамвайной,
перебиваясь со сквозняка на воду
тянул неоновой фольгой
септаккорда
весны циан:
венецианскость
несонетность всех цетера и "неужели"
лёткий штрих:
ознобный шарфик и
в ресницах света и дождя
глаза "газелей"
не по погоде туфли-лодочки
легки
и зыбки
как пульс через ступеньку
забыв как
теплом затакт вызолотил
заломы расплакавшихся квадратов
пальцы, где затерялся
зимы остаток,
звонком обжегшись,
хотела спрятать
но, взгляд подняв, тебе, открывшему,
порывисто сказала:
— знаешь,
под вечер объявили
по водосточным трубам,
сегодня
Бог
влюблённых
целует
в судьбы