О.Т.
1
Никогда. Ни зачем.
Вот – Господь отряхнул подол,
налетели на крошки и птицы, и те же звери.
Колебание вод у гниющих во сне гондол
достает до земли –
до моей приоткрытой двери.
2
Парусиновый тент
отделяет весну – от Ра,
арки Дожей – от изб, карнавал –
от тех мест, где сиро,
отделяет огонь вифлеемских времен костра
от миланских аллей и бушующего Сан-Сиро.
3
Воспаленный зрачок изучает цвета небес,
философски свыкаясь с отсутствием в духе –
тела.
Одиночество – это стремление от –
к тебе,
но, стремление без достижений и без предела.
4
Кроманьонец, глядящий на море из-под руки,
ошарашен бегущей волною
и йодом бриза,
и, как самый из них потрясенный –
конец строки
мерю воплем своим с ослепительного карниза.
5
Через крепость стекла фюзеляжа,
взглянув на миг
на пять сотен, туда, где, оплавясь, горят каналы,
где персидский грифон восседает
над книгой книг –
я шепчу, я молю, чтобы смерть меня не узнала!
6
…Никогда. Ни зачем. До Сан-Марко –
сырая мгла.
На порфир мостовой тихо льется сироп Селены
Я – у двери. Я вижу – вода, как ничто,
смогла
помирить человека не с Богом, но – со вселенной.
7
Отрядившись от мест беготней,
образуя вдруг
из конвульсий по ветру, вдали от ларей и лая,
элемент мирозданья –
священный гончарный круг, –
твое солнце сбегает Еленой от Менелая.
8
Но, лагуна пуста.
Ты развеяла этот миф.
Мне – сидеть у стола. А тебе – процветать в отелях,
в канцеляриях шумных…
Единожды нас вскормив,
Богоматерь проявится в камне и в асфоделях.
9
Запах водорослей догоняет уже внутри,
всплески лодочных туш убаюкивают.
Лагуна
открывается ночи.
Считаю – один, два, три –
вереницы теней под мостами. И звезд. Лакуна
10
после ряда из ста означает, что Гипнос – тут,
что его позывные –
сильнее плебейской веры;
его зерна в соборе без света быстрей растут,
его шепот –
похож на псалом и рык люцефера…
11
…Никогда. Ни зачем.
Этот гимн земноводных тел, –
что без пошлин товар на твоих площадях...
Святая, –
за словами – ни-ни! Ты исчезла, – как я хотел.
…На Сан-Марко – весна, и беспечных пернатых стая…