(Андрею Рублёву)
Звони во все колокола!
Глумись над тишиной!
Осенних лужиц зеркала
растоптаны толпой.
Как струпья,
стыли на ступенях
сутулые обрубки тел.
От смрада ладана тупея,
зрачки расширив,
люд глядел
на чудотворную икону,
на позолоченный мираж…
А в кабаке,
кляня икоту,
мужик входил в хмельной кураж.
Он с виду был невзрачный, хилый.
Поди, додумайся, что он
мог наделять могучей силой
старинный палисандр икон.
Узнай, что он создал Марию,
перед которой стынет люд…
Ему по-княжьи заплатили,
так отчего ж он нынче лют?
Марию он писал ночами.
Но заплатили-то ему
не за талант,
а за молчанье,
за вековую немоту!
Он об пол бил шапчонкой драной
и требовал
за штофом штоф…
Но вдруг затих,
и на подранка
стал на мгновение похож.
И руки,
словно два крыла,
бессильно висли за спиной…
Звони во все колокола!
Глумись над немотой!