Его фотографию показывали на выставках рядом со сфинксами, Тадж-Махалом, и катакомбами Рима
Ночь как миллиарды черных нитей
В иглах затерявшихся между пальцев старух
Дом, ради которого вы убивали, через десять лет будет сожжен,
А еще через десять на месте его вырастет процветающий Сити
Ни один член вашей семьи не доживет до этого ни один ваш ублюдочный внук
Желтые колоски одинокие фермы
Серое небо осеннее
В котором люди искали убийц своих родственников
Это было отличное время, наверное
Когда большинство умирало не от наркотиков
Ветер, сбивающий края спрятанных под шляпой волос
Вы знаете насколько можно быть одиноким
Чтобы дети не знали вашего имени, когда пистолеты и только
Не слыша дыхания своих врагов, ты заснуть, не можешь при шуме яростных гроз
И маленькими дольками
Среди смертей настоящих и просто несчастных случаев
Истеричные слезы падали прозрачными фасольками
Там все настоящие мужчины друг друга мучили
И трусы тоже становились подонками
Когда одних убивали другие
Стреляя в спину не то чтобы совсем врагам
За возможность и невозможность быть ими
За желание избежать неизвестности наверняка
Я никогда бы не назвал своих детей в их честь
И никогда бы не вспомнил об этом случае
В то время когда упоминание о каждом из них в словаре просто лесть
Но каждая история нас чему-нибудь учит
Картина запылилась, а, может быть, так и было
Она стоила 2 доллара
И жизни одному человеку в туманное утро после воскресенья
Смерть после тридцати от пули в затылок
Это всего лишь нормальный процесс старения
Там все было грустным
Оттого что слабенькой дымкой летел на всех убитых точками снег
И даже красивая месть была невкусной
И ограбленные поезда стояли на рельсах посреди лесов с замерзшими пассажирами
И никто не хотел уходить в этот недонюханный крэк
И ехать дальше
И даже просто двигаться
Потому что когда убивают убийц
Нам больше некого становится судить
И приходится импровизировать