На утренней зорьке,
закончивши дойку,
И выдавив лишни прыщи,
Красавица Нюра
на угли подула
И в печке сварганила щи.
В горшочке... Так ловко...
Но только готовкой
Попотчевать некого в ха...
И вот эта Нюра
решила “de jure”
Пойти и найти жениха.
“Сама, как цветочек...
Да этот горшочек...
Такого найду, просто шок!
Расстанусь с прыщами,
попотчую щами,
Отдам ему честь и горшок!”
Взяла тот горшочек,
укрыла в платочек,
Чтоб не обожглася рука.
Другой очень прытко
закрыла калитку
И вышла искать мужика.
И встречны мужчины
со званьем и чином
Дарили тем щам комплимент:
Мол, запах горшочный
приятный и сочный,
Но слышали только в ответ:
“Я - девушка Нюра!
И знаю, не дура-
Душисты, как я, мои щи,
Но плоть Вашу стару
кормить я не стану,
Хоть мне надоели прыщи!”
До вечера Нюра
ходила, как кура,
По лесу, зеленым долам...
Но нету мужчины,
кому б без кручины
Душистые щи отдала.
Вдруг глядь: на просторе,
на вспаханном поле,
Где воздух хоть пылен, но чист,
В костюме не бальном,
за плугом отвальным
Красавец сидит тракторист.
Без званья и чина,
но крепкий мужчина...
А руки - чуть больше весла...
И ножкой вращая,
горшочек со щами
Деваха ему поднесла.
Тот выключил трактор,
постукал по тракам,
Поправил невзрачный прикид,
Откинул платочек,
пощупал горшочек,
И грубо ей так говорит:
“Не порть мне работы!
Для милой заботы
Другого кого поищи!
Когда не голодный,
пью квас я холодный...
Но ем лишь горячими щи!”
Слова его грубы
свели её губы
А сердце отправили в шок!
Подпрыгнувши ловко
евонной головке
И щи отдала, и горшок!
...............................................
Лишь мяса кусочки*,
горшка черепочки...
А там, где закопан был труп,
Цветут до пороши
душистый горошек,
Анютины глазки и дуб...