Я крещенье прошел под обстрелом душманов,
Где на знамени серп недозрелой луны.
Но в далеком Кабуле и старом Баглане
Мне о Родине снились счастливые сны.
После трудных походов, бессонницы долгой,
Может быть не во сне, а в глухом забытьи
Видел я голубую и милую Волгу,
Этот город и прежние годы свои.
Солнце светит, но город еще не разбужен,
Я иду, на душе от восторга легко,
Обхожу от дождя не просохшие лужи
И плывущую в них белизну облаков.
Я влюблен в это небо, в заволжские дали,
Я с надеждою жду наступающий день,
Мне легко – нет дувалов, нет грозных развалин,
И не давит плечо автоматный ремень.
И земля, и дома – все мое, все родное,
С умиленьем смотрю на заволжский песок.
Явно слышу я шорох негромкий прибоя,
Просыпаюсь, а в горле тяжелый комок…
Время мчится. Уходят тревоги с годами.
Забываются лица погибших друзей.
Только вижу во сне вертикальное пламя
Над дорогой и трассы бегущих огней.
Вновь пробит трубопровод, засады, завалы,
Злые лица врагов, чей-то тягостный стон,
Бесконечные серые стены дувалов,
И моя безысходность – последний патрон…
Сны, растаяв как будто, уходят куда-то,
Жизнь сложна и богата в сплетеньях простых.
И, в поклоне склоняясь к могиле солдата,
Разделяю я гордость и радость живых.
Можно лица забыть, имена или даты,
Время многое может стереть или скрыть,
Но о долге святом, о советском солдате
В сердце буду я вечную память хранить.
15 февраля 1989 года.