Король Поэтов Фатхула Джамаль
ВЛЮБЛЁННЫЙ В ЛОТОС
Папирус воскрешается!
И древний свиток,
Полный тайных знаков,
Нам раскрывает своё сердце,
Словно бездну неба -
В иерглифах пылающих созвездий...
Нет, рукописи не горят,
Особенно истории болезней
С диагнозом волнующим — любовь!
В тот год был древний Мемфис заколдован
Тоской, Сатурном, копьями и страхом.
Гончарным кругом мир перевернулся.
И гиксосы песчаным вихрем смерти
Опять ворвались в северный предел.
Какие породили их пещеры?
Какие звери выкормили их,
Чьи кони топчут мудрых скарабеев?
Сбываются пророчества Ипувера!
В подземных храмах стонут души предков.
Лишь пирамиды смотрят с тайной думой
В безмолвье неба,
Как жрецы на Нил.
И в эти дни предгибельной тревоги,
Отдав бразды придворным живоглотам,
Вознесся в небеса очарованья Властитель государства.
Он влюбился В цветущий лотос, как писец заблудший.
Вокруг него порхали, словно бабочки,
Танцовщицы,
Рыдали струны арф.
Певцы ревели гимны.
В иероглифах
Писцы гнилую сырость разводили
О любовных утехах фараона.
Не для того ль, чтоб отсырели души
Потомков царских?
Загнивает род...
Златой Египет на пороге бедствий.
Не гиксосы страшны для государства,
А плесень, разъедающая трон!
Но, смертные, мы далеки от трона!
Для нас любовь, пусть даже фараона,
Это любовь...
Пред ней, как перед смертью,
Равны и царь, и водонос пустыни.
А лотос цвел — пьянящий аромат
Сводил с ума властителя, как яд.
Был сон уже излишен, он ночами
Пил с листьев воспаленными губами
Нектар любви и слезы лепестков.
«Превыше всяких пирамид любовь!
О, предки, так зачем вы возводили
В пустыне груды из камней, скрепляя
Костями человеческими глыбы?
Все прах и тлен...
Я возведу под небом
Моей любви бессмертной пирамиду.
Подножие ее — держава сердца,
Вершиной станет взлет моей мечты.
Ведь Ка моя не уместится в склепах,
Жрецы пусть тело отдадут воде -
Судьбу его решат кайманы Сета...
Не эти горы посреди пустыни,
Не сфинксы, разрушаемые солнцем —
Звезда любви, взошедшая впервые
Над поймой Нила — вот бессмертный символ,
Сокровище страны тысячелетий.
Я поклоняюсь лотосу, как Ра.
Нет, растворяюсь в лотосе, сливаюсь
Со стеблем, с чашелистиком, с тычинками,
Цвети, цвети, мой лотос —
я цвету С тобою вместе:
сердце распускает
Прижатые короной лепестки.
Пей, пей корнями сок целебный неба.
А я упьюсь росою и слезами, пьянящими.
Как сладкий твой нектар!»
Веленьем Тота время совершало
Круговорот созвездий и ветров.
И вот в саду поникшую любовь
Увидел фараон однажды утром...
Он побледнел, как облака над Сивой.
И проступили сумерки в глазах.
Он угасал — и угасал Египет.
А гиксосы вонзили клювы копий
Под ребра агонизирующего царства.
...Но позже лотос ожил в Клеопатре!