Когда судьба по следу шла за нами…
Как сумасшедший… С бритвою в руке.
Мы пятились нетвердыми шагами…
Молили мы невнятными словами…
Мы…что-то онемевшими губами…
Шептали.
И устали…
Так устали
Что подставлялись… подставлялись сами…
Под ее бритву.
И глаза в тоске
Светло и обреченно
Ждали жатву…
Не битву –
Жатву.
Пожинатель душ,
Беззлобный пожиратель
Тихих страхов,
Радетель и старатель
Слеп и глух…
Со всеми ровен,
Вечно одинаков,
Одним своим неосторожным махом
Нас сбросил с неба
В безысходность луж….
Где мысли – жизнь…
Где дни равны годам
По пустоте…
Где все чисты, просты и бестолковы.
Где по всему периметру посты…
Куда бредово мы стремимся снова.
Где в стены упираются мосты.
И слово порождает только слово…
И верх еще бессмысленней, чем низ.
И все не те…не те…не те…не те.
Ни тени нет, ни света на листе.
На белом, оскопленном чистотою…
И я не с тою,
ничего не стою.
Стою
На четвереньках но не вою.
Рычу.
Но не готовлюсь к бою.
Рычу
А значит
Боя не хочу.
Не помню дней,
Когда нас было двое
Когда я был одним…одним из нас.
Опять одним
Но это же другое….
И, кажется, был даже целый час
Когда я к встрече был готов с судьбою.
Но час не вечен.
Вечность не для нас…
Я слишком много раз был изувечен.
И больше нечем
Радовать мне глаз.
Высоко ты, недремлющее око…
Я шел за светом,
Но взошел с ума
К вершинам искупительного знанья
Я знал заранее –
Придет зима,
И выйдет срок,
Но вышел он до срока.
Неотвратима сборщица оброка.
Неумолим зловещий шепоток….
Ах, как же мне без Вас не одиноко.
Ах, как же я с собою одинок.
А в просветленьи -
Тени на колени
Уже отбросил поднятый кулак.
Так просто тело обвинить в измене,
Так сложно душу уличить в грехах.
И лезвие блестит перед глазами
В безумии не дрогнувшей руки.
В бессмертии уравненный с богами.
С собой сравняюсь приступом тоски.
А в представленьи…
Бухнусь на колени.
Смешная пьеса –
«Верю и молюсь»
не вызывает больше интереса.
Я научусь…
Ей, богу, научусь
дожить среди химер
и наваждений,
объектов вожделенья,
проявлений
чудесной благодати
Божьей воли…
Я мог бы взять
и задышать привольно.
И повстречать
довольно
первый снег.
И привечать
уродов
и калек.
Стать сострадательным
при каждом наклоненьи
И улыбаясь
прятаться со всеми.
Чтоб не могла судьба меня избрать
своею не назначенною жертвой.
И больше не кричать
средь ночи
«Где ты?»
Не очень
это нравится судьбе.
Да, мне и самому не по себе .
Ты знаешь, мне еще бывает страшно.
Хотя, не нам тупых пугаться бритв.
Раз мною пережит был день вчерашний.
Так значит, все во мне и так болит.
Миг начат!
И расставлены фигуры…
Молчать!
Я знаю правила игры.
Нужно сменять фигуру полной дуры.
На пешку – повелительницу тьмы.
Тогда судьба отступит в изумленьи.
А без судьбы же лучше, чем с такой…
Сто тысяч остановленных мгновений.
В каждом свой Фауст.
Связи никакой.
Пусть,
в счастьи тоже – никаких сомнений
Чтобы смотреть уверенно в лицо.
С готовностью, без всяких промедлений
В один из мигов встать перед Творцом.
С прекрасною
Разрезанною рожей.
С нечестною обманутой душой.
С безрадостной бесчувственною кожей
И с памятью наполненной судьбой…
Той глупой, что за нами шла по свету…
Как сумасшедший с бритвою в руке.
Той странной, что от нас отстала где-то.
Не в силах ждать у моря на песке
Конца всего….
А, может, просто…
лета.