С весной приходят платы по ноябрю,
по всем счетам – и что им ответить, всем?
«Я таю, таю, я скоро договорю
все то, что есть – и там замолчу совсем»?
Совру. Не знаю, который последний раз.
А Небо снова запутает нас – кто чей.
Но там, где спрятан мой золотой запас –
всех проходных – все звонче. И горячей.
Все дальше – дальше, на третьем конце моста,
на дне стакана, с выводом: сам дурак…
Я не удивлюсь, когда научусь летать –
чуть-чуть иначе, чем вниз. Да хотя б и так.
А то, что там вязала тугая нить –
когда дремала любовь, и попутал черт –
как я боюсь, когда это так звенит! –
оно, родной, пожалуй, что не причем,
как правда пола – и правило потолка,
которым прикроет время, твердя: держись.
А я – хочу уснуть у тебя на руках.
Хотя бы раз. И можно – на целую жизнь.
Но будет утро, под маскою «все путем» -
да, все путем, и мне с него не сойти.
Не бойся, любимый – время, оно пройдет,
но мы чуть раньше. И как тебя обойти?
Как вырваться? Вьется нитка – тонка, тонка –
и кто бы там ни тянулся, все не спасет.
Но – если я стану снегом в твоих руках,
ты не удивишься. Ты капли стряхнешь – и все.
Где наши правды выжжены изнутри –
не переписать их. И не приравнять нулю.
Договори же. Договори же. Договори.
«Не бойся, девочка. Я тебя не люблю».