Идея: Думма А. С. и Думма С. Г.
ИОВ
драма в двух действиях
Д е й с т в у ю щ и е л и ц а :
Иов (правитель земли Уц)
Жена Иова
Дети Иова: семь сыновей, три дочери
служанка в доме Иова
Сатана
Елиуй Вузитянин (пастух)
Елифаз Феманитянин
Вилдад Савхеянин друзья Иова, цари соседних государств
Софар Наамитянин
Брат Иова
Сын брата – племянник Иова (ребенок 6-ти лет)
горожане, солдаты, нищие.
Действие первое.
Картина первая: дом Иова, день.
Сцена 1; заняты: Иов, Елиуй.
Входит Иов, он несёт малую чашу с зерном и блюдо с сушёными плодами. Воз-лагает всё на жертвенник и молится.
ИОВ:
Посмотри – уже третье лето подряд
Истощаешь землю мою, и в сухую пыль
Обращаешь труды мои, и поля горят…
Что случилось, Господи? Верно – Ты ль
Это сделал с нами? Прости, прости –
В чём увидел грех, что наслал беду?
Не поможешь – дня не пройдёт, горсти
Принести зерна Тебе не найду!
Входит Елиуй.
ЕЛИУЙ:
Пропал твой скот, господин, похоже –
Увели его люди твои, от голода
Обезумели… новое лето – и что же? –
Ни дождинки! Земля, как мука, измолота.
От нещадных тягот народ измучен,
Матери клянут тебя – что ответить?
Ты ли с твоей верой так неразлучен? –
Что же голодают сегодня дети?
ИОВ:
Из чрева матери я вышел наг, и слова
Не мог сказать – таким и лягу в прах!
Не сделал небу ничего дурного,
В каких – не знаю – уличён грехах,
За что казним неправедно и грозно?
Верни любовь, когда ещё не поздно!
Картина вторая: дом старшего сына Иова, вечер.
Сцена 2; заняты: Иов, служанка, дети, Сатана (в облике незнакомого купца)
Иов в доме старшего сына ужинает с детьми. Служанка приносит вино и уго-щение.
Сын ИОВА:
Станцуй, Емима, слишком тяжек день,
Чтоб есть и пить без музыки и танца!
Служанка танцует.
Сын ИОВА:
Отец, пришли её ко мне,
А нет – так выменяю, право,
Сойдёмся, думаю, в цене…
ИОВ:
Молчи. Тебе весь мир – забава!
Я спал, я видел сон – везли
В телеге тощие останки,
И лопотали мертвецы
На мёртвом языке.
Сидел возница чуть живой,
Он, верно, слышал эти речи…
Проснулся, что же вижу я? –
Воскрес ужасный сон!
Входит незнакомец, одетый как богатый купец.
ИОВ:
Не знаю – кто ты, но входи
И раздели наш скромный ужин!
Усаживает купца рядом с собой на почётное место.
НЕЗНАКОМЕЦ:
Земля, на которой вырастает хлеб,
О которую опираются стены домов,
Которая кормит верблюдов, волов и овец,
Земля, хранительница твоих трудов –
Камни её – место сапфиров и золотого песка,
Здесь хищника нет, и глаз коршуна не видал её,
Не попирали её скимны, и не ходил по ней шакал,
Не здесь ли премудрость Божья и разум чуткий живёт?
Не знает человек цены её, ибо это земля живых,
Не даётся она за золото и не приобретается за вес серебра,
Не оценивается ни Офирским ониксом, ни сапфиром она,
Не равняется с нею топаз Ефиопский, но много добра
Сокрыто в ней от очей всего живущего – сколько сил
Даёт она и носит детей твоих, как жена,
И даст впятеро больше, чем думал ты и просил,
От всякого зла высшей мудростью удалена!
Аваддон и смерть говорят: «Мы слышали весть о ней,
Но путей не найдём в неё!» – нечестивому нет дорог
К дому, где правда живёт, где людей и зверей
Оберегают ангелы, и любит Бог.
ИОВ: потчует купца,
Всё от Бога и на всё Его воля.
НЕЗНАКОМЕЦ:
Будешь ли ты так же крепок в вере своей,
Если гнев Божий падёт на тебя?
Сын ИОВА:
Бог милует праведников и даёт каждому по вере его.
Разве может Он отвернуться от нас?
Другой сын ИОВА:
Бог знает наше благочиние,
Разве Он покарает непорочного?
ИОВ:
Я всё приму из рук Его,
Как прежде принимал,
И всё, что нынче Он даёт,
Узнается потом.
НЕЗНАКОМЕЦ:
Я слышал речь твою и я доволен,
Но ждут меня, позволь оставить дом.
Незнакомец уходит. К Иову приближается служанка.
СЛУЖАНКА:
Мой добрый господин, меня не отдавай,
Умру скорее, чем уйду к другому.
Я только здесь и видела тепло,
Я только здесь спокойно и спала…
Твоя жена устала от хлопот
И дни её бесплодны, посмотри –
Я молода, я многое могу:
Стирать и шить, любить и обнимать,
И умножать ретивое потомство…
ИОВ:
Жена устала? – так и я устал.
Ты не о том, дитя моё, хлопочешь –
Вот испытание пришло,
И наших душ взыскует Господин…
Слышны далёкие отголоски бури. Иов и служанка возвращаются к сыновьям.
Сын ИОВА:
Емима, спой, ты хорошо поёшь.
На сердце тяжело, развей печаль и страх.
Я что-то чувствую, но что – ещё не знаю.
Быть может, это буря так пугает
Рассудок мой, и душу так гнетёт…
СЛУЖАНКА:
Не губи себя до срока –
Говорят, что рай далёко,
Без тебя мне одиноко,
Руки ищут рук…
Спать пойду – усну едва ли,
Думы, полные печали,
Никогда здесь не бывали –
Налетели вдруг…
Жалко, жалко – сердце бьётся,
Что нам в жизни остаётся?
Кто на голос отзовётся
В этой тишине?
Ждёшь какого же улова? –
Но сегодня нет былого…
Где шатры раскинем снова,
Что ты скажешь мне?
Едва допев, служанка убегает.
Сцена 3; заняты: Иов, дети, служанка, Елиуй, Сатана, горожане, нищие.
В дом врывается толпа орущих людей. Впереди именитые горожане, следом за ними ремесленники и нищие.
ГОЛОСА ИЗ ТОЛПЫ:
Хлеба, хлеба! Где твой Бог, Иов!?
За что Он казнит нас? Верно, ты Его прогневил!
Вчера иссякла вода в источнике под горой…
В пустыне видели великана с огненными глазами
И он пожирал младенцев…
От заката идёт невиданное облако саранчи –
Кто нас спасёт? Где твой Бог, Иов?
Нам нужен другой правитель – праведнее тебя!
Моя собака ночью заговорила человеческим голосом,
Она плакала об этом городе – мы все погибнем!
Где твой Бог, Иов? Где твой Бог?
На шум собираются вооружённые слуги, приходит служанка и жена Иова.
Жена ИОВА:
Что медлишь? – прикажи, и слуги через миг
Всех горлопанов выкинут отсюда!
Неужто ты попустишь им, безродным,
Врываться в дом и проклинать тебя!?
ИОВ:
Вам мало тех, что умерли вчера?
Ещё возница чёрный не проехал
Открытых врат, ещё на стенах плач
Голодных вдов, сирот не умолкал…
Вы новой жертвы требуете к плахе!?
Я не хочу над вами быть судьёй!
Прости им, Господи, безумие и ропот!
Из толпы выходит Сатана, одетый как именитый горожанин, и забирает у Иова атрибуты власти – посох и золотой венец.
САТАНА:
От кого отвернулся Всевышнего глаз,
Чей огонь разгорелся и вот уж погас,
Кто изнежен душой и к трудам не привык –
Не правитель! Скажите, зачем вам старик?
Из других городов, из-за тёплых морей
К нам приедут потомки великих царей!
Что вам этот старик? – он обманут, убит,
Его горе на совести Божьей лежит…
Откажитесь – Иов не вернёт прежний рай,
Оглянитесь – любого в князья выбирай!
То, что Бог обещал – не для вас, не для вас –
Отвернулся, закрылся Всевышнего глаз!
БОГАТЫЙ ГОРОЖАНИН:
Брат Иова – молод, честен,
Видит Бог, царям известен,
Щедр и тороват,
Был старик, да сплыл куда-то,
Мы теперь желаем брата!
Встань над нами, брат!
Сцена 4; заняты: Иов, служанка, жена, дети, Елиуй, слуги.
Горожане, забрав посох и венец, уходят вслед за Сатаной.
Жена ИОВА:
Что делаешь!? Что сыновьям оставишь?
Ты малодушен стал, ты промолчал,
Когда все ждали только слова –
И враг любой молил бы о пощаде,
Целуя тень твою у ног твоих! А ты…
Сын ИОВА:
Отец, опомнись! Нам ещё не поздно
Догнать обидчиков и всё вернуть на место –
Твой посох и венец должны достаться нам!
Другой сын ИОВА:
Зачем лишаешь будущего нас?
Мы – плоть твоя, мы – кровь твоя, и что же –
Должны служить кому-то, кто в цари
Не чаял и попасть?
Третий сын ИОВА:
Смотри, теперь
Никто не защитит нас от врага,
Никто не принесёт десятой доли
Трудов дневных… От голода и жажды
Умрём, как нищие, которых ты недавно
Ещё кормил из собственной руки,
И вот – возница чёрный их увёз!
Жена ИОВА:
Ну что молчишь? Скажи хоть что-нибудь!
ЕЛИУЙ:
Что скажет он? Ведь никакой ответ
Тебе не кажется достойным и правдивым,
Ты хочешь одного – вернуть вчерашний день
И всё исправить… всё – неисправимо,
И даже Бог не в силах сделать так,
Чтоб бывшее небывшим оказалось!
Довольно пепел сыпать и рыдать!
Сейчас толпа опять сюда вернётся,
И не в чем будет вам друг друга упрекать –
Никто уж не спасётся!
Елиуй уводит Иова и его домочадцев к себе домой.
Сцена 5; заняты: горожане, Сатана.
Сатана поджигает дом Иова. Отблески пожара видны повсюду. Кто-то пы-тается тушить, остальные смотрят безучастно, толпятся и мешают справит-ся с огнём.
САТАНА:
Кто делит мир на чистых и нечистых? –
Не Бог ли свет от мрака отделил?
Там, в Эмпиреях радостных, лучистых –
И я там был – и я там прежде был…
Но, отлучён от высшей благодати,
Одет во плоть, – и зрение, и слух,
И угль в моей груди – всегда некстати,
Всегда некстати будят спящий дух…
Я знаю – боль, одна лишь боль способна
Пробить ту брешь, что к свету приведёт
Ленивый дух, что боль любви подобна,
Что боль живого разума оплот.
И восстаёт на этот мир постылый
Слепой огонь, таящийся в груди,
Мне дан глагол, он шепчет, шестикрылый, –
Бери людей и за собой веди!
ГОРОЖАНЕ: толпятся, суетятся, раздаются нечленораздельные выкрики.
Сцена 6; заняты: Иов, жена, служанка, Елиуй, горожане, Сатана
Прибегают Иов и его жена, но уже поздно – всё в огне. Жена Иова рвётся в пылающий дом, но её удерживают. Она плачет и рвёт на себе одежды. Входит Елиуй.
ЕЛИУЙ:
Мой добрый господин, тебе опасно здесь
Не то, что горевать, а просто находиться –
Голодный люд нашёл детей твоих…
Крепись, мой господин, ты и жена твоя
Теперь одни на белом свете – всех сынов
И дочерей безумная толпа
Приговорила к смерти, и никто,
Никто не спасся… столько добровольных
Я палачей не видел никогда!
Жена ИОВА:
Беда, беда, мой разум, знать,
Как воду в жажду пьёшь!
Истерзанные, дети – мать
Корят – зачем живёшь?
Зачем ты не спускала глаз
И за руку вела? –
На смертный страх, на жертву нас,
На муку родила…
К чему надежды и расчёт? –
Когда хочу, прерву
Я канитель судьбы… Сечёт
Под корень, как траву,
Мой род, мой труд… Немая высь…
Меня не тронет лишь…
О, Ты, безбожный, отзовись –
За что меня щадишь!?
ИОВ:
Душа Твоих не понимает правил –
Зачем назначил мне такой удел?
Не в том беда, что Ты меня оставил,
А в том, что я Тебя не углядел –
И где же Тот, кому служил и верил?
Кто вдунул душу, в плоть меня облёк…
Всё отнял у меня казнящий Бог,
Всю бездну горькую душой моей измерил…
Напрасен торг, и небо не ответит –
К чему и жить, дела мои губя?
Не в том беда, что нет Тебя на свете,
А в том, что я не нужен без Тебя.
Пустынник мирный и разбойный горец
Равны в глазах Твоих – Твой верен суд,
Но почему ж Ты мой не видишь труд
И на меня бежишь, как ратоборец?
Возьми рассудок, сердце безвозвратно –
И позови на суд Твоей трубой…
Что из того, что не вернусь обратно? –
Страшней, что там не встретимся с Тобой…
Зачем мой мозг напрасной мыслью трудишь? –
Как был рожден, оставлен: наг и сир…
И мне теперь остался мёртвый мир…
И Ты меня навеки позабудешь!
Жена ИОВА:
Зачем скитаться здесь и там,
Зачем нам жить, чего ты просишь?
Ты хлеб к сухому рту подносишь,
И водишь горе по пятам,
И носишь мёртвый зной внутри…
Скажи: «Будь проклят!» и умри!
Где тяжкий плод моих трудов,
Где всё, что грело и любило?
Где всё, что сердце веселило…
Ты разве к смерти не готов?
Не жди ещё одной зари,
Будь трижды проклят, и умри!
Твой Бог безумен, может быть,
Потери наши не измеришь…
Скажи, скажи – во что ты веришь!?
Кого и как теперь любить!?
Давай же, силы собери,
Скажи: «Будь проклят!» и умри!
Жена Иова впадает в безумие – ей кажется, что её дети ушли в пустыню и нужно их искать.
Пойдём, я слышу голоса детей,
Они зовут – им холодно и грустно…
Пойдём, я помогу им, я могу…
Постойте, где вы? Я сейчас… постойте…
Елиуй и служанка уводят жену Иова. Горожане постепенно расходятся. Оста-ются Иов и Сатана. Сатана кидает в Иова горсть песка, и тело праведника покрыва-ется проказой и начинает болеть.
Картина 3 Двор дома старшего брата Иова. День.
Сцена 7; заняты: Иов, брат Иова, племянник Иова, слуги.
Иов входит во двор.
ИОВ:
Быть может, здесь найду надёжный кров –
Недолго мне осталось, и вопрос мой:
Что сделал Ты со мной? – смогу задать
Тому, кто до сих пор меня хранил
От всех напастей… больно… ох, как больно…
Где брат мой?
Брат ИОВА: выходит с посохом Иова и в его венце.
Погоди, любезный брат,
Я принимать тебя не должен ныне –
Ты болен, ты пред Богом виноват
И ты опасен всем моим домашним!
Не знаю, чем ты прогневил Его,
Но уходи – кого Господь накажет,
Тот мне не брат! Того не знаю я!
Изгнаньем вечным, может быть, искупишь
Вину твою, неведомую мне!
Навстречу Иову выбегает племянник.
ПЛЕМЯННИК:
Мой добрый дядюшка, что ты принёс?
Где был так долго?…
Слуги перехватывают племянника и уводят в дом.
Действие второе.
Картина 4 Пустыня на развилке дорог.
Сцена 8; заняты: Иов, служанка, Сатана, брат Иова, горожане
Из городских ворот выходит Иов в рубище прокажённого, его сопровождают несколько горожан, Сатана наблюдает за ними со стены.
ГОРОЖАНЕ:
Взывай, если есть отвечающий тебе!
Голос твой – след ветра в облаках,
Слёзы твои – сухие, как белый песок,
И сам ты – вчерашний, и дни твои на земле – тень.
Не спрашивай с Бога, вся мудрость твоя – ничто!
На долгие речи твои разве нужен ответ? –
Словами не оправдаешь преступных дел,
Не выручишь душу из крепких сплетений лжи.
К чему устремляешь против Бога дух твой?
Опустел твой дом, и упали стены его,
Глаз, видевший тебя, забудет о тебе,
Ухо, слышавшее тебя, не вспомнит криков твоих!
Уходи, уноси твой неистовый гнев,
Если небо отвергло, кто пожалеет тебя?
Можешь ли солнцу сказать – остановись!?
Можешь ли силу и правду твою вернуть?
САТАНА:
Вот он, раздавлен, нет его почти,
Он потерял и царство, и детей,
Женою проклят, братом и людьми,
Что держит дух в таком убогом теле?
Душа давно б отринула весь мир
И улетела, проклиная Бога.
А он молчит… Ну что ж, я подожду.
Горожане проходят мимо Иова, они боятся к нему приблизиться, ставят на землю кувшины с водой и кладут еду. Все уходят. Остаются Иов и служанка.
Сцена 9; заняты: Иов, служанка.
Иов один в пустыне, он тяжко болен. К нему приближается служанка с чистой одеждой и едой в руках.
ИОВ:
Смерть жатву жизни косит, косит –
Уж не осталось ничего,
Но всё, что сердце моё носит, –
Не для меня, а для Него!
Всё, что копилось, что рождалось,
Что было в эти дни со мной,
Нашло приют, любовь и жалость
Под небом родины иной.
И звёзд ночных полёт бескрайний,
И всё, что мыслью обниму,
И дольний мир, и горний, тайный –
Не мне назначено – Ему!
Я благодарен был доныне,
Его руке, Его уму,
И что ж, теперь, влачась в пустыне,
Я злую долю не приму?
СЛУЖАНКА:
Пойдём со мной, мой добрый господин,
Там есть оазис, там другие люди,
Которые не знают о тебе.
Они нас примут, нас они укроют.
Мы станем коз пасти и жить трудом.
К тому же, там, должно быть, не забыли
Самаритянку с голосом жемчужным.
А если кто забыл, так я напомню –
Я всё могу: и ткать, и песни петь!
ИОВ:
Взгляни, Емима, разве ты не видишь? –
Иду уже долиной смертной тени,
Уже не люди – серафимы песни
Поют мне и готовят мой ночлег…
СЛУЖАНКА:
Ты говоришь, что стар для этого огня,
Но помнишь ли? – любовь, она старей меня,
Она старее нас – ты ею окружён,
И я люблю тебя, как сорок тысяч жён…
Излечит, укрепит, со смертного одра
Поднимет… всё горит – нисколько не стара,
И вновь выводит нас в полузабытый сад,
И тянется к руке созревший виноград…
Ах, может ли душа откинуть свой покров? –
Не избегай её спасительных даров,
Любовь – и вечный смысл, и Сам, должно быть, Бог,
И всё, что Он для нас на свете приберёг!
ИОВ:
Не торопи, дай сердцу отдохнуть,
Детей оплакать и проститься с прошлым…
Ты спишь. Ты бодрствуешь. Теченье
Реки неведомой – оно
Уносит счастье и мученье,
Лекарства нет, одно леченье –
Туда, где пусто и темно
Уплыть, уплыть, уплыть отсюда,
По воле медленной воды…
Чего ж ты ждёшь, какого чуда? –
Смотри, одежд пустая груда!
Смотри, холодные следы!
Богат ли, беден ли годами,
Твой волос чёрен иль в снегу –
Неотразимыми волнами
Несёт, и наша жизнь пред нами
Стоит на дальнем берегу.
Служанка тихо удаляется.
Сцена 10; заняты: Иов, нищие
Появляется толпа нищих. Они замечают Иова и подходят к нему.
НИЩИЕ: говорят то вместе, то поочерёдно.
Смотри-ка, царь наш! Здравствуй, царь!
Ты и в пустыне царствуешь отлично!
Давай-ка, угощай, пришли к тебе послы –
Негоже так смотреть, теперь и мы – владыки…
Отдай! Я первый взял!
Чем кормятся цари?
Не трогай – прокажённые опасны…
Я жрать хочу, а здесь вино и сыр,
Которых я не видел от рожденья!
Моё!
Моё!
Моё!!!
Хоть раз повеселюсь,
Кому нужна голодная свобода!?
Нищие отбирают еду и затевают драку. Звучит тема хаоса. Появляется Са-тана, он одет как нищий, он один из них. Никто его не распознаёт. Драка превраща-ется в неистовый танец вокруг Сатаны.
Сцена 11; заняты: Иов, Елиуй, служанка
ИОВ: берёт горсть земли.
Вот земля, которая была моей…
Теперь – это всё, что осталось от моих детей,
От моего дома, от меня самого…
Скоро прохожие не отличат меня от серой пыли,
И жена моя придёт сюда и не увидит глаз моих.
И спросит – где мой муж? Что скажу ей?
ЕЛИУЙ:
Ты видишь смерть одну, когда вокруг рожденье,
Ты в страсти горестной находишь наслажденье,
И солнце на тебя, как разъярённый бык
Бросается… и вот, лежишь ты, опрокинут,
Но дни твои пройдут и все обиды минут,
Вставай, покуда к бедам не привык!
Не бейся, не кричи, здесь жить совсем не страшно.
Где молится душа Создателю – не важно.
Живи, не спрашивай. Всего не можешь знать.
Стань ласточкой – она не спросит Бога,
Куда лететь – ей ведома дорога,
И ей доступна Божья благодать!
Стань облаком, стань ветерком летящим,
Их в прошлом нет, и только в настоящем
Они и ты… уймись, уймись в своей борьбе!
Блаженна эта твердь, и ласково светило
Над мирною страной, где всё для сердца мило…
Вставай, верни себя себе.
ИОВ:
Надежды ль новый луч укажет мне Господь,
Пойду ли с Ним на суд – Его не побороть,
Но непорочность – вот моя защита!
Пока душа совсем страданьем не убита,
Ответь, ответь одно словечко лишь –
За что меня казнишь!?
Я – цель твоих трудов, я – чаянье Господне,
И вот, хочу на суд идти с Тобой сегодня,
Я непорочности моей не уступлю!
За что неправду от тебя терплю?
Ты выше всех над звёздами паришь –
Меня ж не видишь и молчишь…
И оттого моё неистовство и горе,
Что, даже если прав, не докажу я в споре
Своей безумной правоты…
Но можешь без сомненья Ты
Вернуть Свою любовь иль прочим в назиданье
Убить меня и прекратить страданье!
СЛУЖАНКА:
Мой добрый господин, когда мужчинам сил
Недостаёт пойти на недруга с оружьем,
Найдётся кто-нибудь, кто силу измеряет
Не мощью мышц, но глубиной любви!
Так прогоняет льва от стада буйволица,
Так бьёт овца зарвавшегося волка,
Так, повернувшись к соколу, зайчиха
Разит его ударом задних лап!
Служанка, резко повернувшись, убегает.
ИОВ:
Постой…
Сцена 12; заняты: Иов, друзья.
С трёх сторон приходят друзья Иова.
ИОВ:
Мои друзья, я был когда-то рад
Любому слову вашему… но вот –
Сижу на камне ящерицей глупой,
Ни подойти к вам, ни обнять не смея!
Елифаз Феманитянин:
Твой виноградник мёртв, твой дом – руина, груда
Камней, огнём пронзённых… почему
Не каешься, раздавленный, Ему?
Зачем кричишь, зачем зовёшь отсюда
Того, кто Сам однажды призовёт,
Когда настанет твой черёд!?
Холмов ли старше ты и солнца золотого,
Не лил ты серебро для этих звёзд?
Любая птица – перелётный дрозд,
Всё ближе к Богу. Ты же снова, снова,
Как неразумный, с небом тянешь спор,
И шлёшь бессмысленный укор!
Что знаешь ты, чего бы мы не знали?
Ты зло зачал и речь твоя – обман,
Добро – безумен был бы или пьян,
А так найдём мы праведным едва ли
Тебя в твоих делах с людьми,
Достойно гнев судьбы прими!
ИОВ:
Я только знать хочу – в чём грешен перед Ним,
За что неправедно казним?
Неоспоримая найдётся ли вина? –
Уж больно тяжела цена!
Вилдад Савхеянин:
Не сдвинутся горы от воплей твоих,
Не дрогнут в паденье поспешном,
Ты стал бы разумен, когда бы затих –
Не быть человеку безгрешным.
Бог милостив, Он и утешит, любя,
И даст тебе втрое, чем было,
Умолкни – и Он не оставит тебя,
Зажжёт над тобою светило!
С кем тяжбу затеял? Опомнись, гордец!
Что с горя безумцу примнилось!?
Ты ради себя замолчи, наконец! –
В смирении сила и милость.
ИОВ:
Господь неправды не допустит –
Но если прав и Он, и я,
То в чём же истина Твоя!?
О, Боже!..
Софар Наамитянин:
Твой разум сетью истины печальной
Опутан и затих;
Светильник твой – светильник погребальный,
И страшен для живых.
Когда б Господь сказал тебе – послушай,
Вот Я – живой,
Суровым холодом твою спасаю душу,
Ум наставляю твой!
Я прохожу – не шевельнётся волос –
По травам, не дыша,
Я говорю – не тяжек ли Мой голос
Твоим ушам?
Я не оставлю никого без крова,
И ты не хуже всех,
Но истины твоей безумной слово
Сочту за грех!
Иов молча отходит в сторону. Друзья садятся ближе к дымящемуся кострищу.
ДРУЗЬЯ: говорят, перебивая друг друга.
Он нас не слышит.
Тяжкая беда
Лишила разума страдальца.
Да он и раньше был того – блаженный!
Теперь совсем потерян для людей.
Когда бы слушал нас хоть вполовину,
Хоть в четверть уха! – не было б такого
Разора дому, не было б позора!
Прости ему, Господь, его грехи!
Нам следует подумать вот о чём –
Земля сия богата, но бесхозна,
Нельзя её оставить так, как есть!
Введём войска, разоружим смутьянов
И утвердим порядок и покой.
Ты с севера пришёл, возьми же север,
Ты – южную окраину, откуда
Привозят финики и верблюжат курчавых,
А я в центральной части поселюсь…
Нельзя стране безвластной быть так долго!
Картина 5 война
Сцена 13; заняты: брат Иова, сын брата, Елиуй, Сатана, служанка, воины, горожа-не.
Появляются войска брата Иова – брат приготовился отстаивать власть и наводить порядок в стране. Он около палатки снаряжает своего сына, как воина, пре-поясывает его мечом, даёт ему лук и стрелы.
Брат ИОВА:
Учись, тебе ещё не раз
Придётся проявлять суровость,
Народ, что стадо – кнут ему
Привычнее всего,
Была бы твёрдою рука –
Страна б не раскололась,
Твой дядя многих покорил –
Я превзойду его!
ВОИНЫ: вразнобой
Да здравствует наш повелитель!
Я принесу хлеба и накормлю семью!
Начальник обещал мне дюжину овец!
Скоро я стану богат и куплю дом и землю…
Золото, только золото может окупить наши страдания и труды!
Да здравствует наш повелитель!
САТАНА:
Эй! Поднимайте святое знамя!
Смерть – это то, что всегда не с нами;
Счастье – единственный долг,
Умер вчерашний Бог!
Мир хаотичен, в нём нет основы,
Мы установим порядок новый,
Нищим хибарам – конец,
Каждый войдёт во дворец!
Мы утвердим нашу власть на веки,
Мы повернём, если надо, реки,
Свергнем любых богов
И победим врагов!
Всякий никто станет всем на свете,
Рабство исчезнет – оковы, плети…
Хватит кадить небесам,
Делай, что хочешь сам!
ЕЛИУЙ:
Опомнитесь! Посмотрите же на себя –
Разве вы этого хотите!?
Разве вам это нужно?
Вот – враг человеческий;
Это он преследует Иова и его народ,
Это он, лукавый, искушает слабого и сбивает с пути сильного,
Это он и Самого Господа силится обмануть!
Я знаю!
Горожане и воины:
Мир начинался, страшен и велик,
Земля легла безвидна и безгласна,
И Божий Дух над бездною возник –
Ты видел это? – ложь твоя напрасна!
Ты видишь мир изменчивый, земной,
Но что даёт тебе простое зренье?
Где спор идёт у Бога с Сатаной,
Там человек – безмысленное бренье.
Но этот спор качает пустоту
И всё, что в ней расчислено Всевышним –
Звезда звезде ответит на лету,
А человек меж ними будет лишним…
СЛУЖАНКА: приближаясь к брату Иова
Мой господин, позволь вином и танцем
Тебя отвлечь от глупых разговоров,
Возьми кувшин, здесь добрый виноград,
Который я вот этими ногами
Давила в чане, поднимая юбки,
Как и теперь готова их поднять…
Вино цедила этими руками –
Оно лилось и по локтям стекало,
И вот в кувшине трепетная влага
Ждёт только рук и только губ твоих…
Брат Иова принимает кувшин. Служанка начинает медленно танцевать, по-степенно снимая одежды. Новый царь заворожённо следит за ней и пьёт, хмелея. Служанка, приблизившись, выхватывает из-за пояса царя кинжал, но рука её неверна, завязывается борьба, и подоспевшие воины тащат её прочь.
Брат ИОВА:
Убейте эту девку! Проколите
Ей брюхо пикой! – пусть ползёт в пустыню
И собирает кишки на дороге,
Валяя их в пыли!
Мразь, потаскуха, подлая рабыня!
И чтоб никто не смел ей помогать!
Сцена 14; заняты: Иов, друзья, жена Иова, брат Иова, племянник, Елиуй, Сатана, воины, горожане.
Появляются друзья Иова, у каждого вооружённый отряд. Они вступают в схватку с воинами брата Иова. Между воюющими появляется мальчик – сын брата, ему ежесекундно угрожает смерть.
Жена ИОВА: оплакивает убитого воина
Лежи, сынок, лежи. Вот так тебе удобно,
Поспи, родной, ох, как же ты устал…
Я расскажу твоей жене, что виделась с тобой –
Всё будет хорошо… всё будет хорошо…
Замечает племянника в самой сече.
Ко мне, ко мне, сынок! Что делаете? Стойте!
Последний сын мой!.. Бог, спаси его!
Вот я – рази, но сына сохрани!
ИОВ: мечется между воинами
Остановитесь! Это ли вам нужно? –
Вас жёны ждут – все выплакали слёзы,
Вас дети ждут – вас некем заменить
В оставленных, осиротевших семьях!
Тоже замечает племянника.
Постой, постой! Они тебя не тронут!
Кто на ребёнка смеет посягать!?
Безумные, вы гнева не боитесь
Создателя за бешенство своё!?
Иов и его жена добираются до ребёнка и, прикрывая его своими телами, уводят в безопасное место. Елиуй прикрывает их отход, подставляя под удары щит и отра-жая удары мечом.
САТАНА: в облике знатного воина
Когда б Господь не удержал меня,
Как просто было бы одним движеньем
Прервать историю и выиграть наш спор!
Но гнев Господень – худшая из кар,
Где я укроюсь от Его удара?
Найдётся ли забытый уголок,
Куда Господь не проникает взором,
Где не летают ангелы Его?
Иов снимает с мальчика оружие и ломает его об колено. Начинается буря – темнеет, идет дождь, переходящий в ливень, который мешает воюющим сторонам, и они постепенно перестают сражаться.
ИОВ:
Там – темнота, темнее мрака ночи,
Но даже та
Пустая вечность дней моих короче,
Ведь пустота –
Единый миг и снова повторимся,
Единый вздох,
И мы пред Ним из праха возродимся –
Так хочет Бог!
Суди, Создатель, суд Твой справедливый –
Душе оплот,
Я нынче лёг под мёртвою оливой –
И вижу плод…
Ты призовёшь, Твоё нетленно слово –
Твой вечен взгляд…
Мои глаза, а не глаза другого
Тебя узрят!
Сцена 15; заняты: Иов, жена Иова, друзья, Елиуй, Сатана, воины, горожане, мальчик
ЕЛИУЙ:
Отвергающий смерть, любит вас, посмотрите!
Из ничто, в пустоте, в недрах небытия,
Нам построивший дом – лишь сердца отворите! –
Одинокий, Себя именующий «Я»,
Обратил к вам лицо – эта влага смывает
Чёрный пепел, золу… это Он, всемогущ,
К вашей спящей любви из лазури взывает,
Из незримых, но вечно пылающих кущ!
Загляните в сердца ваши – сколько там боли,
Беспросветной звериной тоски и тревог…
Вы не верите просто, что в этой юдоли
Вам поможет далёкий неведомый Бог;
Вы толкаете брата, друг друга корите,
Обвиняете близких в сплошной нелюбви…
Невозможно поверить, и всё ж, отворите,
Отворите уставшие души свои!
К Иову подходит его брат. Он обнимает сына и кладёт к ногам Иова посох и венец.
Брат ИОВА:
Господи, прости меня! Прости меня, брат!
Ожесточение моё едва не погубило сына моего,
Ибо глух был я к слову Господнему и не видел знаков Его!
Слушайте, слушайте голос господина вашего Иова!
Научи нас, что сказать Ему, мы в этой темноте ничего не можем сообразить!
Дивно гремит Бог гласом своим,
Делает дела великие, для нас непостижимые.
Он никого не угнетает, посему, да благоговеют перед ним люди,
Да трепещут перед ним все мудрые сердцем!
Сквозь шум бури постепенно пробивается голос, он неуклонно нарастает и уже можно чётко различить слова:
ГОЛОС ИЗ БУРИ:
Кто меру положил земле, морям и небесам,
Кто камень заложил краеугольный,
При общем ликовании утренних звёзд,
Когда все сыны Божии восклицали от радости?
Может ли человек давать заре место её,
Землю изменять, как глину под печатью
Или делать её разноцветной, как одежда?
Живёт ли человек в хранилищах снега и в сокровищницах града,
Есть ли у дождя отец или кто рождает капли росы,
Кто вложил мудрость в сердце и дал смысл разуму,
Кто может распечатать облака своею мудростью и удержать сосуды неба?
На всякого сильного найдётся более сильный
И не спасёт тогда человека собственная рука его –
Кто сокрушит стихию и удержит ревущие воды потопа,
Кто подвинет гору и оградит жилища от обвала,
Кто кипятит пучину, как котёл, и море претворяет в кипящую мазь,
Кто свергает звёзды с небес и опускает их на дно бездны?
Будет ли состязующийся со Вседержителем ещё учить?
Обличающий Бога пусть отвечает Ему.
ИОВ:
Я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле!
ХОР (голоса горожан и воинов):
Господи, благослови нас!
Ибо верим Тебе, надеемся на Тебя, любим Тебя!
Благослови дома наши и домашних наших!
Благослови труды наши и плоды трудов наших!
Благодарим Тебя, Господи, за то, что ведёшь нас
Путём просветления разума, к спасению души, к жизни вечной!
Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!
Елиуй и друзья Иова раздают народу Иова зерно из военного обоза. Появляется чёрная повозка, с неё спрыгивает возница, весь в чёрном, он собирает тела погибших воинов и складывает в повозку. Скорбящие родственники и товарищи погибших помо-гают ему.