«…Зло всегда побеждает зло. Или наоборот. Не помню…»
Не помню кто (с)
В далекие школьные годы
Гонял нас сосед во дворе.
Не то, чтобы был он уродом,
Так, гоблин в кирпичной норе.
Ну, плесень белесого взгляда,
Ну, желтый закрученный клык.
А в общем - все было как надо:
Обычный недобрый мужик.
Но вот он всплывал пыльной глыбой
Средь серых хрущевских могил,
Глубинной расплющенной рыбой.
Фуфайка, костыль, сапоги.
И птицы смолкали, и дети,
С мячом ли, с забавой иной
В его ненавидящей сети
Боялись запутаться, но
Однажды, в азарте футбольном
Вбежав за границу добра,
Я за ухо схвачен был больно,
У ног его мяч подобрав.
Он выкрутил ухо мне люто.
Он боль мою брал про запас.
И нежить смотрела как будто
Сквозь мертвые щелочки глаз…
Я ночью - готовил корриду
С тупым воплощением зла.
Мне спать не давала обида
И мертвого взгляда зола.
Наутро, нелепый и дикий,
План мести - законченный был.
…Его отменили гвоздики
На грязных ступенях судьбы.
В тот день - хоронили соседа.
Он был чей-то брат, чей-то муж.
И несся Шопен как газета
Клочками по улицам душ.
И я прикоснулся до гроба.
И злобу, и страх хороня.
И в «пазик», как к смерти в утробу,
Крестясь, забиралась родня…
…И было потом воскресенье!
День славный для школьной братвы.
Вы помните горечь осенней
До одури пряной листвы?
Весь мир разносящий на части
Звенящий удар по мячу!
Верните мне стеклышки счастья -
Я золотом лет заплачу…
Я утром проснулся – фиеста!
Мне солнце сказало – беги!
Я вылетел вмиг из подъезда…
Фуфайка, костыль, сапоги…
Мертвец, ведь его закопали! –
Стоял на обычном посту.
И пасть свою серую скалил.
И смертью несло за версту.
И я побежал, уж не глядя.
И в спину, как горсти свинца,
Как вечное злое проклятье,
Мне хохот летел мертвеца…
***
Я пожил – и понял. Подробно.
Задумка, вообще, неплоха.
Я сам уже хохотом злобным
Нередко пугаю лоха.
А смерть – нет, не к ангелам в гости.
А так, передых небольшой.
Пока мы лежим на погосте,
С погубленной злою душой.
Но мы возвращаемся, чтобы,
Пройдя сквозь могильный песок,
Мучения, грязи и злобы
Продолжить крутить колесо.