Я рано познал красоту человека,
Судьбе благодарен всю жизнь я за это.
Совсем несмышленыш, почти что малец,
Ее привели к нам: “Вот будет жилец”
.
Ей мать постелила пальто на полу,
Мы сами ютились в каком-то хлеву,
В труднейшие годы жестокой войны,
Сбежала с аула, как беженка мы.
Мамаша забрала ее на завод,
Учила ее как читать целый год.
Вставала чуть свет, я боялся проспать,
Часами любил я за ней наблюдать.
Сплетала косички, сводила в клубок.
Ну если на свете есть праведный бог,
Такой красоты повторить бы не мог.
Глаза и улыбка, и контур лица
Немыслимо кисти большого творца
Манера держаться, смотреть, говорить
Подобно Шахине, так Бог ей велит.
Я часто глядел и не мог насмотреться
На это лицо в мое раннее детство.
Когда возвращались с работы они,
Я чай кипятил им в большом самоваре,
Случайно нашедшем в каком-то амбаре,
И всем становилось гораздо теплей
От очень холодных бессонных ночей.
И снова жду утро, и снова жду свет.
Скорей бы увидеть ее силуэт.
Вот так, по стечению нескольких лет,
В бедной лачуге, как в Ноев ковчег,
Кто-то неведомой нами судьбой,
Будто в поддержку, как сладкий лукум
Дал нам узбечку — Галю Ханум.
Счастье и радость, как гром тот небесный,
Вдруг обрывает чудесную песню.
С какой-то далекой глухой стороны,
С диких аулов родной Ферганы
Выследил молча, чтя горный завет,
Чтобы девицу вернуть под запрет,
Снова оденут ее в паранджу,
В жены возьмет ее старый акын,
Так как отец ее дал свой калым
Ведь по обычаям горских народов
Эту беглянку вернут ее роду.
И, уходя, нам кнутом пригрозил,
Чтоб неповадно было другим.
Слезы о помощи, крики и стон
Долго еще долетали в наш дом.
Где ж ты теперь, молодая девица?
Видно, всю жизнь просидела как птица
В клетке железной, иль в темном чулане.
Слезы соленые сохнут на ране,
И не спаслась от жестокого ада
Наша красавица Шахерезада..
.