Художник-жук решил на склоне лет
Изобразить свой собственный портрет.
Трудился долго, наконец, творенье
На общее представил обозренье.
Откинут полог - в золочёной раме
Картина, как икона в божьем храме.
Зал зашуршал, загомонил: " Ну право,
Великолепно, бис творцу и браво!"
И, как положено, на каждой презентации
Звучали далее и речи, и овации.
Клоп-жлоб от минкультблата начал первым:
"Чувствительными очень стали нервы
От гордости за местные шедевры."
От мэрии вещал хамелеон:
"Бесценен холст для нас, со всех сторон.
Его творцу и слава и почёт,
Таких жуков мы ставим на учёт!"
От спонсоров речь начала блоха:
"Я вся в смятении, чего таить греха!
Мы, спонсоры, готовы тратить тыщи,
Чтоб вырастали из жуков жучищи!"
Ей вторила назойливая вошь:
"Холст так глубок, так мягок, так хорош!"
А моль музейная вещала, что рутина
Не засосёт великую картину,
Мол моли выпала теперь такая доля
Большим искусством наслаждаться вволю.
А жук-творец, пунцовый до макушки,
В сторонке думал: " Я уже в психушке?
Всё это явь или кошмарный сон,
Что ни оратор - то Наполеон.
Когда случайных доброхотов густо,
В забвеньи мастер и его искусство.