25 января, в морозный день клокочет вся страна – Володин день.
С воспоминаньями спешат друзья, враги,
И просто все, кто хочет в истории хоть как-то лик оставить свой.
Гремят ненужные фанфары, телекомментаторы взахлеб
Вещают о Владимире Семеновиче всякий вздор.
Что был он человек не смирный, не простой, любил друзей,
Не уравновешен был, случалось выпивал,
Но вместе с тем талантлив был он, бард.
О перестройке пел, когда ее в помине не было,
Не упускал, критиковал, советовал, вещал…
Послушаешь – пророк всех нынешних дел и перемен…
Возможно так. Я не судья его судьбы,
Но жизнь его прошла передо мной совсем иначе.
А был он Человек, и не просто, с открытой русскою душой,
Что не прощает всяких извращенцев.
Он жил и пел взахлеб не потому, что был сверхталантлив,
Талантлив и не понят. Были до него и будут после барды.
Но так, чтоб Родину любить, болеть ее болями –
Вряд ли кто сравнится с ним. И в этом вижу я итог
Его подвижнической судьбы, и Божий дар.
Любил и обижал друзей, прощал обиды их и власть имущих,
Но не любил он подлецов, торговцев всех мастей,
Подмастерье и жлобов, живущих тихой жизнью клопов.
Ругался и протестовал, до исступленья пел на сцене.
Таким он был, таким должны мы знать его,
А не ласкающий взор, бубнящие по фотокарточкам о нем:
Вот он, а вот Марина Влади…
Семья, почет, пусть после долгих лет признанье,
Не заслуженный артист, поэт, но премия отметила его чело посмертно.
Так кто же он? Кто ответит мне и за него,
И за годы, прожитые мною зря, за исключением его?
Никто. Каждый в меру сил своих найдет сейчас в его стихах ответ,
Который можно сверит с временем сегодня,
То время, жил в котором ты.
А ели не найдешь – то зря прожит, значит вовсе ты не жил.
Не жил и не любил. Существовал.