Просто...есть вот такой каменный рай - Утриш. И большая лужа, в которую здорово нырять с причала, и лодки-моторки - я научилась управлять ими! А чуть дальше трибуны, и если чуть пройти вдоль причала, потом по камням - метров 50 - можно дождаться представления, и дельфины будут прыгать из воды, а спины их - блестеть в солнечных лучах.
А если прыгнуть с причала, то поплавать с дельфинами - почти - потому что совсем близко они к себе не подпустят. Не из страха. А просто уже не любопытно. Они знают, что мы такое.
Есть такой каменный рай - Утриш. И ледяной водопад с амурчиками. Ну, положим, не амурчиками, а средней степени чистоты голыми детишками: все каменное побережье - рай для нудистов "а ля рус".
Чтобы войти в водопад, - а в него именно входят, - нужно волевое усилие, сравнимое с тем, когда надо, пусть со страховкой, шагнуть в бездну - на переправах.
И во второй раз - то же. Но наступает момент, когда водопад признает тебя, водопад обжигает... Однажды запрокидываешь голову - для фотографии - лицо вверх, заглянуть в лицо водопаду, в его солнечные жгучие глаза, - и застываешь в обжигающих каплях. А над тобой - колется, дробится солнечное серебро. Не нарисовать, не написать, только плакать серебряными стрелами. Капли, брызги, солнце, празелень, прасирень, прасерЕбрень. Это - жизнь.
Черными, желтыми, красными, синими каплями море входило в меня. Гроздья дождей наливались, созревали, вспухали, гибли у края воды и земли, у края света - за краем тьмы. Море оживает смерчем. Ожило-расцвело черными воронками - хищными цветами юга и штормов.
Купалась в закате нежность, озеро было зеленым. Вода, сколько видит глаз, малахитовая, прозрачное небо еще усиливает эту иззелень, не умещающуюся в сознании, - глаз упорно ищет деревья у воды, чтобы хоть отражением объяснить эту зелень. Вода, вода - такой зеленой даже в марсианских каналах не встретишь. Вода зеленее лавандового вина.