…Если сгнил кораблик на мели
Крылья вырезай из парусов.
И лети… (с)
Буду досказывать – до пониманья,
как просыпались – на первом сигнале:
первых, слепых позывных того ветра внутри.
Как собирались – легко, в одночасье.
Рано – не бойся, ты спи, чье там счастье?
Так говорят: я вернусь – без пометки: не ври.
Место? – нигде, перечеркнуто – где-то.
Так прорастают из рамок сюжета
сказки, закрытые в стол, по пути на войну.
Левой монеткой – орел или решка? –
и на ребро: балансировать между
зычной командой: на взлет! – и негромким: ко дну –
хочешь, на рейде, а хочешь – на рее.
Просто быть правым. Живым – пострашнее:
всю неподъемную хрень расставлять по местам –
как ориентиры? – прицела? – да черт их!..
Тридцать, и сорок… Что, сбился со счета? –
с этого часа и дальше считаем до ста.
Если не хватит, то можно до тыщи.
Надпись: прорвемся! – обычно на днище
и незаметна пропившим тебя по нулям –
восемь по лавкам… Но версты и мили
до поворота – ну, из оверкиля –
знаешь, а где-то вот так и учили стрелять
над пустотой между «после» и «поздно».
Может – вот так и становятся взрослым:
блин, да какое «ко дну?» - третью жизнь на мели!
Левой – фальшивой: орел или решка?
Нас не разжалуют. Вырвемся – между
громким: на взлет! – и, его догоняющим: Пли! –
на честном слове – со скоростью мысли:
слева по борту… Заходим на выстрел? –
Вырвались? – снова: надежда, охота, война?
Там, где легенды обходятся малым.
Где – неизбежно – последних сигналов
небо не слышит. И в нем не предвидится дна.
Искры да звезды – в оплату безумцам.
Если бы можно – еще обернуться,
после – сполна – расплачусь за доставленный груз.
…За берегами ничьих побережий,
спи, моя небыль, и спи, моя нежность.
Так говорят: я вернусь… Но ведь я – не вернусь.